Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …просто забыла.
– Но если я буду чистить зубы после ужина, зачем мне чистить их еще раз перед сном?
– Да, наверное, незачем.
– Но ведь ты говорила, что надо обязательно чистить зубы перед сном? Видишь, ты сначала говоришь одно, потом другое… Не буду я их чистить.
– Иди и почисти зубы сейчас же!
– Не буду я чистить, я не понимаю зачем!
– Просто так надо и все!
– Почему так надо?
И так далее в том же духе.
От таких споров устают и дети, и родители, к тому же и те и другие чувствуют себя несчастными.
► Спорить можно и для того, чтобы приблизиться к истине
Для таких детей споры – одно из проявлений сильнейшей потребности в том, чтобы испытывать своих близких. Их так и тянет проверить чужие границы, они вечно испытывают терпение родителей. Спор они доводят до логического конца, не успокоятся, пока не выяснят досконально, что именно их собеседник хотел сказать, вплоть до обнажения самой сути и контуров мысли. Они не потерпят ни малейшей неточности, никакая расплывчатость тоже не допускается.
И не то чтобы им нравилось спорить со взрослыми, цепляться к словам. Просто они не могут двигаться дальше, пока не разберутся в точном смысле каждого утверждения, каждого слова.
Ваш ребенок на самом деле не может закончить спор, пока не прояснятся все мельчайшие подробности. Не то чтобы он хотел сам оказаться правым: для него важно дойти до самой сути, чтобы укрепить собственную уверенность в себе.
Одиннадцатилетняя Мари едет с родителями в машине. Проезжают через лес. Мама возмущается:
– Какой безобразный лес, очень неприятное место!
Мари возражает:
– И вовсе лес не безобразный!
– Неужели тебе нравится весь этот мусор, тут такая помойка! – настаивает мать.
Мари отвечает:
– Вот видишь, лес ни при чем, он был бы очень красивый, если бы тут было чисто.
– К тому же за ним совсем не следят, – заканчивает разговор мать.
Но Мари не отстает:
– Но ведь лес не становится менее красивым, если за ним не следят! Вот джунгли никто не подстригает, а это самый красивый лес на свете…
– Ну, наверное, – соглашается мать.
– Вот видишь, нельзя говорить, что этот лес некрасивый потому, что за ним не следят. Сам-то лес очень даже хороший.
– Да, конечно, но тут такая помойка!
Мари и тут не сдается:
– Но лес тут не виноват, нельзя говорить, что он из-за этого некрасивый!
Так они препирались очень долго, пока мать совсем не рассердилась на дочку и не рявкнула, чтобы та замолчала. Отец старался не вмешиваться, чтобы не подливать масла в огонь, а Мари, вся в слезах, искренне расстроилась из-за того, что мама так и не поняла, что она хотела сказать…
Попробуем расшифровать произошедшее.
Мать мимоходом высказывает малозначительное суждение: небольшой комментарий, который для нее самой не несет особого смысла, за этими словами для нее не стоит ничего важного. Просто сказала, что в лесу грязно и он некрасивый, не особо задумываясь, как лучше это сформулировать.
Мари замечает в словах матери неточность и пытается это объяснить. Ей кажется принципиальным разграничить: да, за этим лесом никто не ухаживает, и в нем грязно, но в любом лесе есть своя красота.
Мать видит в репликах Мари бессмысленное желание поспорить – как будто дочери все равно, к какому ее слову прицепиться. Она не понимает, как для Мари важна точность и как она хочет добраться до настоящего смысла каждого слова и высказывания. Девочка формулирует свое мнение и пытается его отстоять.
Мари огорчается, что мама не понимает ее мысли, и пробует объяснить еще раз, проводя параллель с джунглями, которую ее мать воспринимает как очередную придирку.
И Мари приходится излить на свою мать целый водопад пояснений, чтобы она наконец признала, что в ее первоначальных словах была неточность.
Мать злится, Мари плачет: у первой осталось ощущение, что на нее нападают и придираются, у второй – что ее не понимают.
С точки зрения Мари, спор ни к чему не пришел, для нее отсутствие абсолютной точности – источник тревоги. Кроме того, она расстраивается из-за того, что ее мать не в состоянии понять важность подобных поисков смысла. Она разочарована интеллектом своей матери. И это разочарование становится для нее источником страданий, вызывая чувство вины.
► Страсть к переговорам
Другая привычка сверходаренных детей, на первый взгляд, не такая неприятная, но, на самом деле, тоже изматывающая, – желание торговаться. Любой запрет или ограничение, вышедшее из уст взрослого, будет без конца обсуждаться, оспариваться и толковаться так и этак, пока ребенок не добьется своего. Он будет брать вас измором, выискивая в вашей позиции уязвимые места. И действительно, через некоторое время вы начнете постепенно склоняться к его точке зрения, критически рассматривать собственные аргументы, и в конце концов они вам самим покажутся неубедительными. Таким образом ребенок выигрывает партию – но и проигрывает тоже! Ему хотелось, чтобы вы отстояли перед ним свои взгляды, но в результате он сделал все возможное, чтобы вы ему позволили то, что он хотел.
Десятилетний Максим хочет ходить на дополнительную тренировку по плаванию. Мама не разрешает. Максим тут же вступает в переговоры:
– Но почему нет?
– Ты и так там бываешь трижды в неделю – этого вполне достаточно!
– Но ты же говоришь, что выматываешься со мной, а так я буду уставать больше и потом буду спокойнее – ты сможешь отдохнуть.
– Но это на другом конце города, я не могу столько раз тебя туда возить!
– Вот видишь, ты сама говорила, что надо найти себе увлечения по вкусу, а теперь мне не разрешаешь!
У таких детей все, буквально все в жизни завязано на чувствах. И это господство эмоций оказывается настолько всеобъемлющим и абсолютным, что ребенок поневоле старается их обуздать и скрыть важность роли, которую они играют в его существовании.
На самом деле, сверходаренные дети часто плачут, у них бывают приступы острой тоски или бурного гнева.
Еще они очень ранимы. Хотя по их поведению вы никогда об этом не догадаетесь. Во всяком случае, им бы хотелось, чтобы это было незаметно – и они уверены, что это им удается. А вообще-то их задевает и ранит любое неосторожное слово или поступок.
