Шаллан облокотилась о растения, похожие на камни, и они тотчас спрятали щупальца. Отсюда она могла глядеть на Харбрант, чьи огни горели внизу, точно огненный водопад, струящийся по склонам­ утесов. У нее и братьев не осталось иного выхода, кроме побега. Нужно бросить семейные владения в Йа-Кеведе и искать убежища. Но где? Остались ли еще старые союзники, с которыми ее отец не поссорился?..

Была еще странная коллекция карт, которую они нашли в его кабинете. Зачем она нужна? Он редко говорил с детьми о своих пла­нах. Даже советникам отца было известно очень мало. Хеларан — самый старший из братьев — что-то знал, но он исчез больше года назад, и отец объявил его мертвым.

Как обычно, мысли об отце заставили Шаллан почувствовать себя нездоровой, и боль начала стискивать грудь. Она схватилась свободной рукой за голову, ощутив, как вес судьбы Дома Давар, ее роли в этой судьбе и тайны, которую носила с собой, пряча за десятью ударами сердца, становится непосильным.

— Эй, госпожа! — позвал кто-то.

Она повернулась и с изумлением увидела Ялба — тот стоял на высоком скалистом уступе чуть поодаль от входа в Конклав. Вокруг него на камнях сидели несколько человек в мундирах стражников.

— Ялб? — потрясенно проговорила девушка. Он должен был вернуться на корабль много часов назад. Шаллан поспешила к подножию уступа. — Почему ты все еще здесь?

— О! — Он ухмыльнулся. — Так уж вышло, что я сел играть в кабер с этими превосходными, честными и благородными господами из городской стражи. Я подумал: стражи порядка вряд ли обманут, — и решил скоротать время за дружественной игрой.

— Но тебе не следовало ждать!

— Выигрывать восемьдесят светосколков у этих ребят тоже не следовало, — сказал Ялб со смешком. — Но я сделал и то и другое!

Сидевшие вокруг него мужчины выглядели куда менее довольными. Поверх мундиров на них были оранжевые накидки, перехваченные в талии белыми кушаками.

— Что ж, полагаю, я должен теперь отвести вас обратно на корабль. — Ялб с неохотой собрал сферы, лежавшие кучкой у ног. Они переливались всевозможными цветами. Свет был слабый — каждая была всего лишь светосколком, — но выигрыш все равно оказался впечатляющий.

Шаллан отступила на шаг, и Ялб спрыгнул с уступа. Товарищи по игре не хотели его отпускать, но он взмахом руки указал на Шаллан:

— Хотите, чтобы я отправил светлоглазую даму ее ранга пешком в порт одну? Я принял вас за честных людей!

Протесты утихли.

Ялб хихикнул, поклонился Шаллан и повел ее прочь по тропе. В его глазах плясали озорные огоньки.

— Буреотец, а это здорово — выигрывать у законников. Мне в порту все будут наливать бесплатно, как только разойдутся слухи.

— Нельзя играть в азартные игры, — напомнила Шаллан. — Нельзя заглядывать в будущее. Я дала тебе ту сферу не для того, чтобы ты тратил ее на такие дела.

Ялб рассмеялся:

— Если знаешь, что выиграешь, то при чем тут азарт, госпожа?

— Ты жульничал?! — в ужасе прошипела она и оглянулась на стражников, которые продолжили игру, озаренные светом сфер на камнях перед ними.

— Не так громко! — одернул ее Ялб, понизив голос. Однако выглядел он весьма довольным собой. — Надуть четырех стражников, вот это трюк. Даже не верится, что я такое устроил!

— Я в тебе разочарована. Это неподобающее поведение.

— Госпожа, вполне подобающее, если мы говорим о моряках. — Он пожал плечами. — Они этого от меня и ждали. Следили за мной, точно укротители за ядовитым небоугрем, да-да. Мы играли не в карты, а в то, удастся ли им понять, как именно я жульничал, или же мне — не дать им уволочь меня в тюрьму. Думаю, если бы не вы, вряд ли я сумел бы сохранить свою шкуру в целости!

Это, похоже, его не очень-то беспокоило.

Дорога к причалам была совсем не такой оживленной, как преж­де, но вокруг все еще гуляло на удивление много людей. Улицу осве­щали масляные фонари — сферы бы просто оказались в чьем-то кармане, — но многие прохожие несли с собой сферные лампы, которые отбрасывали на мостовую разноцветные радуги. Люди чем-то напоминали спренов — каждый своего оттенка.

— Итак, госпожа, — заговорил Ялб, аккуратно ведя ее через толпу, — вы действительно хотите вернуться? Я сказал то, что сказал, потому что мне нужен был повод выйти из игры.

— Да, пожалуйста, отведи меня обратно.

— А что же ваша принцесса?

Шаллан скорчила гримасу:

— Встреча была... бестолковой.

— Она вас не взяла? А в чем дело?

— В хроническом всезнайстве, видимо. Она настолько успешна, что ее ожидания по поводу других далеки от реальности.

Ялб нахмурился и повел Шаллан в сторону от компании нетрезвых гуляк, которые, спотыкаясь, брели вверх по улице. Не слишком ли рано для такого? Ялб опередил Шаллан на несколько шагов, повернулся и пошел спиной вперед, глядя на нее.

— Юная госпожа, бессмыслица какая-то. Чего же она могла от вас хотеть?

— Очень многого, похоже.

— Но ведь вы безупречны! Простите, что я иду напролом.

— Ты идешь задом наперед.

— Тогда простите за то, что я все делаю шиворот-навыворот. Светлость, вы хороши с любой стороны, это я вам точно говорю.

Она вдруг поняла, что улыбается. У матросов Тозбека о ней было слишком высокое мнение.

— Из вас получилась бы идеальная ученица, — продолжил он. — Воспитанная, красивая, утонченная и все такое прочее. Мне не по нраву ваше мнение об играх, но этого следовало ожидать. Неправильно было бы для приличной женщины не отчитать парня за то, что тот играет. Все равно что солнце бы не взошло или море по­белело.

— Или Ясна Холин улыбнулась.

— Именно! В любом случае вы само совершенство.

— Спасибо на добром слове.

— Я правду говорю. — Он остановился, уперев руки в боки. — Ну так что? Вы собираетесь сдаться?

Шаллан растерянно уставилась на Ялба. Матрос стоял посреди оживленной улицы, в свете желто-оранжевого фонаря: руки на бедрах, белые тайленские брови ниспадают вдоль лица, под расстег­нутым жилетом нет рубашки. Такую позу ни один гражданин, даже самого высокого ранга, не осмеливался принять в особняке ее отца.

— Но ведь я попыталась ее переубедить. — Шаллан покраснела. — Я отправилась к ней во второй раз, и она снова мне отказала.

— Дважды, да? В картах всегда надо пробовать третий раз. Он чаще всего оказывается выигрышным.

Шаллан нахмурилась:

— Но ведь это неправда. Законы вероятности и статистики...

— Не смыслю я в математике, забери ее буря. — Ялб скрестил руки на груди. — Зато разбираюсь в Стремлениях. Выигрывает тот, для кого это важнее всего, вот в чем дело.