* * *

Родители Мэтта оказались именно теми олдскульными родителями из телешоу, о которых мечтает каждый – но которых ни у кого нет. Однако у Мэтта Рейнса и в самом деле были идеальные предки. Его мать, высокую брюнетку с темными глазами, звали Тиффани. Отец был на добрых двадцать сантиметров выше, тоже с темными волосами и парой потрясающе ясных голубых глаз. Мэтт, молодой человек, на которого моя сестренка пялилась влюбленным взглядом, был чертовски хорош в своем ботаническом стиле. Он нарядился в классическую рубашку, плотно облегавшую хорошо развитые плечи. Определенно этот парень уделял себе немало времени и качался. Его темно-каштановые волосы вились, но он зачесал их назад и гладко уложил. На прямом носу красовалась пара очков с толстыми стеклами в черной оправе. Нердовский шик. Как и у отца, у него были кристально-голубые глаза. Которые в течение всего ужина смотрели только на мою сестру.

– Миа, я так понимаю, ваш отец сейчас в больнице? – спросил Трент Рейнс, когда нам подали десерт.

– Да, он стал жертвой несчастного случая, – кивнула я. – Уже несколько месяцев в коме, но мы каждый день молимся, чтобы он очнулся.

Лицо Тиффани смягчилось, и она положила ладонь мне на плечо.

– Жаль это слышать. Должно быть, двум молодым женщинам сложно справляться в одиночку.

Она покачала головой – не с жалостью, а почти с грустью. Не слишком любезный ответ так и рвался у меня с языка, однако я сделала над собой усилие и сдержалась. Они просто старались быть вежливыми. То, что я хотела сказать в ответ, и что прожигало дыру у меня в языке, словно капля кислоты, прозвучало бы примерно так – я справляюсь самостоятельно с десяти лет, и у меня неплохо получается, большое вам спасибо. К сожалению, мне хватало мозгов, чтобы не вести себя как стерва. Вместо этого я улыбнулась и отхлебнула свой кофе без кофеина. Черт, у них даже кофе был лучше на вкус, чем тот, что мы заваривали дома. Возможно, какая-нибудь дорогая выпендрежная марка, которую им приходилось молоть каждый день.

– Ну ладно, все, – сказал Мэтт, вставая и подавая руку моей сестре.

Она взглянула на него, сияя, как коробка с бриллиантами.

– У меня есть одно объявление.

Каждый раз, когда кто-нибудь говорит, что у него «есть объявление», это, как правило, означает, что вскоре разразится скандал. Я с ужасом смотрела, как Мэтт потянул мою сестру за руку, привлекая к себе и крепко прижимая – даже слишком крепко, на мой взгляд.

Мэтт склонил голову к Мэдди. Он так и распространял чувство глубокой, безусловной привязанности.

– Я попросил Мэдисон выйти за меня замуж, и она ответила «да»! – заявил он с напускной удалью и широченной улыбкой.

Его мать восторженно вскрикнула, а папаша громко захлопал и издал возглас, напоминавший знаменитое «Хо-хо-хо!» Санта-Клауса. А я? Я чуть не описалась.

Какого. Блин. Хрена.

Мэдди, улыбавшаяся, как никогда прежде, и прекрасная, как никогда прежде, бросила взгляд на меня. И тут ее улыбка померкла, подбородок задрожал, и нижняя губка тоже начала очень знакомо подрагивать. На глазах выступили слезы, но пока повисли на ресницах.

– Пожалуйста, Миа… – шепнула она, но я мотнула головой.

Затем встала и вышла из комнаты, за порог дома, остановившись лишь на веранде Рейнсов, откуда открывался вид на прохладную вечернюю пустыню. Если бы я осталась за столом, то, наверное, вышла бы из себя. Вырвала бы мою малышку из цепких когтей этого мещанского мирка и не останавливалась бы до тех пор, пока не унесла бы ее подальше от этой идиотской женитьбы… в девятнадцать лет.

Я мерила шагами веранду, ощущая, как все тело горит, а под волосами и на верхней губе выступает пот. Пока я внутренне кипела и пыталась сообразить, как бы увести мою малышку подальше отсюда и не выглядеть при этом злющей старшей сестрой, у меня за спиной стукнула дверь веранды.

Развернувшись, я встретилась взглядом с Мэттом. Его лицо выражало раскаяние, но недостаточное, чтобы убедить меня, будто он готов взять свои слова обратно.

– Прошу прощения, что не спросил сначала у вас, но после прошлых выходных…

– Ах, это ты сейчас о том, как похитил девственность моей сестры! – вызверилась я, не узнавая собственный голос.

Он звучал словно завывания банши.

Мэтт резко дернул головой, словно я отвесила ему пощечину.

– Не то чтобы это было ваше дело – Мэдисон уже взрослая женщина, и я очень сильно ее люблю. То, что она вручила мне, было подарком, и я буду ценить это до конца своих дней. Тем подарком, который я не уступлю никакому другому мужчине.

Парень произнес это очень твердо, и мне почти показалось, что он стал немного выше ростом. Видимо, Мэтт считал, что так он сделает меня своей сторонницей. Ну уж нет.

Теребя волосы, я облокотилась о перила.

– И отчего же ты считаешь, что должен жениться на ней? Прямо сейчас?

Он подошел и остановился рядом со мной.

– Не прямо сейчас. Сначала мы оба закончим бакалавриат. А до этого еще целых два года.

После этого заявления страх начал потихоньку отступать, а гнев приутих до состояния относительной управляемости.

– Я просто хотел показать, что отношусь к этому ответственно. Чтобы она знала – я принадлежу ей, а она мне. И мне хочется, чтобы у нее было нечто конкретное, потому что мы собираемся съехаться… уже скоро.

И снова разочарование прошлось по мне, словно скалка по тесту.

– Серьезно? – прорычала я.

– Мне не нравится, где она живет – особенно учитывая, что она там одна. Пока у нее не было машины, я чуть не свихнулся, представляя, как она идет по этому району поздно ночью. Потом вы купили ей машину, и это здорово, но вашего отца нет рядом, Миа. И вас нет.

Последние слова ударили меня, как сковородой по башке. Лицо Мэтта сделалось жестким, почти холодным, а тон суровым.

– Она одинока и беззащитна, – сказал он, покачав головой. – И это неприемлемо.

Под конец Мэтт раздраженно фыркнул, словно был взрослым мужчиной, а не двадцатилетним юнцом.

Мои плечи поникли, в воздухе повисло чувство безнадежности. Он был прав. И даже более чем прав. Оставлять Мэдди в одиночестве нравилось мне не больше, чем ему. Мне это было ненавистно. В последние несколько месяцев это стало постоянным источником стресса. И именно поэтому я попросила Джинель каждый вечер после работы проезжать мимо нашего дома, чтобы убедиться, что все выглядит нормально.

Я медленно вдохнула через нос и еще медленней выдохнула.

– Ты прав. Это небезопасно.

Мэтт кивнул, но ничего не ответил. Я уважала его за то, что он дал мне высказаться, дал время выразить свои опасения. В конце концов, это Вегас. Они могли просто сбежать и отправиться в одну из миллиона церквушек на Стрип, если уж решили все окончательно. Сжав перила, я вонзила ногти в выкрашенное белой краской дерево и устремила взгляд в пустыню.