– Ах, вот и моя жена. Захватывает дух, верно?

Сейчас его итальянский акцент прозвучал более явно. Я кивнула, потому что у меня точно дух захватило – настолько она была великолепна.

Ее губы изогнулись в широкой улыбке.

– Миа, я так рада, что ты станешь частью нашего проекта.

Она тоже потянулась ко мне и поцеловала воздух возле моих щек. Теперь, когда она подошла так близко, я заметила и на ее лице приметы возраста – но ее красоту это ничуть не умалило. Тетя Милли сказала мне, что дизайнеру и его супруге около пятидесяти, однако я легко дала бы им сорок с небольшим.

– Я Роза, жена Анджела. Мы просто в восторге, что ты теперь с нами.

Я вскинула дорожную сумку на плечо и откинула волосы с лица.

– Я тоже рада быть здесь. А ваш остров… то, что я видела по пути из аэропорта, показалось мне восхитительным.

– Так и есть. Можешь потратить пару дней на знакомство с ним. Мы только что закончили съемку с Таем и планируем теперь несколько крупных планов с тобой.

Анджел оглянулся через плечо на мистера Тату, который как раз опрокинул в глотку бутылку воды и взял рубашку у парня, похожего на ассистента.

– Тай, подойди и познакомься со своей партнершей на этот месяц.

Партнершей? Милли не говорила ни о каких партнерах. Я уже собиралась задать вопрос, когда мужчина, которого они называли Таем, подошел к нам. Когда я говорю «подошел», это означает, что земля вполне могла расколоться на части и распасться надвое, пропуская его. Казалось, что все звуки затихли и все в мире сфокусировалось на этом человеке и на его продвижении по песку. От него просто перехватывало дыхание. С каждым шагом мышцы на его гигантских бедрах сокращались и пульсировали. По великолепному ряду кубиков пресса словно бежала рябь – от каждого движения кожа вокруг них как будто вдавливалась, делая рельеф резче. Его грудь сверкала подобно опалу, гладкому, переливающемуся множеством оттенков. С другой стороны, возможно, всему виной жара и мое мутящееся зрение.

Когда он подошел к маленькой группке, состоявшей из нас троих, я едва не шагнула назад, выдавленная его колоссальной фигурой из сделавшегося вдруг слишком тесным пространства. Черт, да весь пляж начинал казаться слишком тесным, когда посреди него стояло такое воплощение животного магнетизма и мужского совершенства. Вполне возможно, что океан рыдал солеными слезами, желая ощутить его присутствие в своих шелковистых волнах.

Анджел протянул руку, указывая на меня.

– Тай Нико, позволь представить тебе Миа Сандерс. Она будет жить в бунгало рядом с твоим и сниматься с тобой во всех парных фотосессиях в этом месяце. Мы собираемся представить вас в качестве тропической парочки для кампании «Красота является нам в любом размере».

Тай впился в меня своими темно-карими глазами. Он с самым провокационным видом облизнул пухлую нижнюю губу, а затем со вкусом причмокнул. Я приложила все силы, чтобы не грохнуться в обморок, однако жар, источаемый этим мужчиной, терзал меня, словно стена огня. Он медленно втянул воздух, оглядывая меня с ног до головы. Ноздри его подрагивали. Я ничего не сказала. Более того, я даже не могла пошевелиться и вздохнуть под этим пристальным взглядом.

– Ты источаешь сияние. Я буду рад поработать над тобой, – сказал он, однако глаза его говорили, что речь идет о куда большем, чем «работа».

Так, постойте… что?

– Ты имеешь в виду поработать со мной? – уточнила я, тряхнув головой.

Он снова опустил голову, устремив взгляд мне под ноги. В эту секунду я, наконец, поняла, что у него нет волос – в смысле практически на всем теле. Разве что короткая щетина на голове, как у Скалы, старательно сбривающего шевелюру. Вообще, приглядевшись внимательней, я решила, что он здорово напоминает этого актера, Дуэйна Джонсона. Здоровенный, кожа цвета кофе с молоком, еще больше посмуглевшая под жарким тропическим солнцем, татуировки – только у Тая были намного более традиционные самоанские внешность и происхождение, чем у актера.

Тай сморщил свои сексуальные губы и ухмыльнулся:

– Нет, я имел в виду вовсе не это.

Вот черт. Похоже, в этом месяце мне предстоит тот еще гандикап. Оставалось лишь надеяться, что в процессе этого гандикапа я окажусь верхом на двухметровом самоанском полубоге по имени Тай – или хотя бы под ним.

* * *

Солнечный луч рассек комнату и упал на мое лицо, пробудив от невероятно чудесного сна, где мы голышом играли в «Твистер» с сексуальным самоанским красавчиком. Я встала и со вздохом занялась утренними делами – а именно, сварила кофе и перекусила свежим ананасом и другими тропическими фруктами, обнаружившимися в ломившемся от продуктов холодильнике. Любой отдыхающий мечтал бы провести отпуск в бунгало, которое снял для меня Д’Амико. Мы находились к югу от Гонолулу, то есть прямо на пляже Даймонд-Хед. А это означало, что я могу открыть раздвижные двери и, пройдя пару метров, ступить на песок. На заднем плане открывался ничем не ограниченный вид на океан. Я распахнула двери, впуская внутрь утренний морской ветерок и шум прибоя.

Не в силах больше терпеть, я натянула на себя белое бикини, схватила полотенце и рванула к океану. Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз бывала на пляже. А в последний раз я была там с Уэсом.

Уэс. Только не сейчас. Когда я добралась до аэропорта в Вегасе, то обнаружила там, на первой странице бульварной газетенки, портрет Джины де Лука. Заголовок статьи гласил: «Новый амурный интерес Джины», а на фотографии под ним красавица-актриса обедала не с кем иным, как с моим Уэсом. Ладно, не моим Уэсом, но сначала ведь он принадлежал мне, так что согласно имущественным правам он оставался моим, верно? С другой стороны, сейчас им завладела Джина, а кто владеет, тот и имеет, в согласии с законом. Какого черта я вообще думала? Я имела на Уэса не больше прав, чем он на меня. Может, ему и принадлежала часть моего сердца, но не весь комплект. Мы вполне четко это обговорили – и, хотя чувства все еще тлели, мы оба сошлись на том, что пока отложим их в долгий ящик и продолжим жить собственными жизнями. Именно этим я и собиралась заняться.

Жить собственной жизнью.

Швырнув полотенце на песок примерно в десяти метрах от кромки прибоя, я взглянула на аквамариновую гладь. Вода была настолько прозрачной, что я могла видеть песок на дне на тридцать метров от берега или около того, пока дно не уходило вглубь. Вдалеке одинокий серфер в черных пляжных шортах выплясывал на довольно внушительных волнах. Несомненно, он был мастером в своем деле. Некоторое время я наблюдала за ним, завороженная его движениями. Парень пропустил несколько небольших волночек, а затем крутанулся на триста шестьдесят градусов, плюхнулся всем своим крупным телом на доску и принялся загребать обратно в океан. Не прошло и пары секунд, как он вновь вскочил на ноги и взлетел на гребень огромной треугольной волны, балансируя на доске, как профи.

Вскоре серфер направился ко мне, оседлав приливную волну. Все происходило как в замедленной съемке. Сначала взгляд зацепился за черные завитки татуировки, спускавшиеся от плеча к лодыжке. Затем он принялся бродить по мокрым и скользким просторам самой широкой груди, которую я имела удовольствие лицезреть. Тони из Чикаго был самым крупным из знакомых мне мужчин, и на осанку он не жаловался. Тем не менее даже он не мог сравниться с этим гигантом. Мужчина вроде Тая Нико заставлял женщину вроде меня, ростом под метр семьдесят пять и с пышной фигурой доброго восьмого размера – граничащего с десятым там, где дело касалось внушительных сисек и основательно нагруженного багажника, – чувствовать себя в сравнении с ним миниатюрной. И мне нравилось чувствовать себя малышкой.