– Есть, – рассеянно сказал адвокат.

– Вот видишь! И у меня есть. И еще много у кого… Поначалу казалось, что от небольшой свары все мы останемся только в плюсе…

Адвокат покачал головой. Инспектор развел руками: так всегда и бывает, в истоках больших проблем лежат мелкие сиюминутные соображения.

– И что теперь будет? – спросил адвокат.

– Мы доложили в столицу. Они обещали прислать специалистов по таким ситуациям. Спецы приедут и решат проблему.

– Как?

– Этого я не знаю. А если бы и знал, то не имел бы права тебе сказать.

– А когда приедут эти ваши спецы?

– Этого я тоже не знаю. Но думаю, в течение двух недель всё решится.

– Двух недель! – воскликнул адвокат. – Но моя дочь! Как она должна жить эти две недели?

Инспектор развел руками: есть вещи, которые от него не зависят.

– И откуда, откуда она взялась, эта Доротея? – Адвокат в сердцах стукнул кулаком по столу. – Ведь это всё из-за нее!

Инспектор красноречиво вздохнул. Он уже всё сказал по этому поводу.

– Хочешь дружеский совет? – проговорил он. – Отправь Жюли куда-нибудь подальше из города. Прямо сейчас, на всё лето. Пусть едет погостить к твоей маме. Или к родственникам Сюзанны… Ну, пропустит она пару недель в школе – не беда. Вернется к следующему учебному году – никто и не вспомнит о том, что было.

Адвокат грустно покачал головой.

– Что?

– Она не захочет.

– Почему?

– Она влюблена. И, кажется, сильно. Первая любовь, понимаешь?

Инспектор хотел было пошутить по поводу девчонок и первой любви, но посмотрел в огорченное лицо приятеля и не стал.

– Что ж делать! Объясни. Уговори. Используй родительский авторитет. Прояви власть, наконец!

Адвокат с сомнением посмотрел на приятеля. И тот уверенно кивнул головой: да-да, это единственный разумный способ. Поверь!

Статья, комикс и пощечина наполняли всё существо Жюли тревожными зыбкими предчувствиями. Она опасалась, нет, просто чувствовала: главные проблемы еще только начинаются.

Одного этого было достаточно, чтобы сойти с ума. Так еще отношения с Жан-Жаком каким-то странным образом осложнились…

Казалось, что после шале всё должно было пойти по-другому – особенно, чудесно, – а вместо этого…

– Ты совсем перестал мне писать! – упрекнула его Жюли.

– Ну почему же перестал! Только за это утро я написал тебе три раза!

– А ты всё считаешь? Да? Считаешь?

– Не считаю, конечно. Но…

– Эти три раза не в счет. Потому что ты отвечал на мои эсэмэски. А первым ты мне ни разу не написал!

– Жюли! Ну перестань! Как я могу написать первым, если ты без остановки пишешь сама?

– Ах вот как! Ну хорошо! Больше я не напишу тебе ни строчки!

Вот видите? Раньше каждый разговор с Жан-Жаком был чистым счастьем, после него хотелось бежать вприпрыжку и петь. А теперь в конце каждого разговора – слезы…

– Жюли, ну перестань, пожалуйста! Ну прости. Я не хотел тебя обижать.

– Дело вовсе не в обиде. Просто я чувствую: ты ко мне переменился!

– Да нет же, нет! Но ты хочешь, чтобы я всё время, каждую минуту думал только о тебе…

– Хочу! Ну и что?

– Но ведь это невозможно…

– Почему невозможно? Возможно. Я же думаю о тебе всё время!

Может быть, Жюли и чувствовала, что Жан-Жак по-своему прав. Но что она могла поделать? Она тоже была права, у каждого – своя правда!

* * *

А может, всё дело в том, что они только и знают, что разговаривать по мобильнику? Разговоры, разговоры… Сплошные разговоры. Вместо того, чтобы встретиться и посмотреть друг другу в глаза…

– Я придумала! – позвонила Жюли через час. – Давай сегодня сходим в ботанический сад. Там распустилась королевская орхидея – она будет цвести всего сутки.

– Прости. Сегодня не получится…

– Почему?

– Завтра итоговый тест по истории. Нужно готовиться…

– Я так и знала! На меня у тебя никогда нет времени!

– Но ведь конец года! Контрольные, зачеты… Через две недели начнутся каникулы – мы сможем быть вместе всё время!

Ага, конечно. А то она не знает! Начнутся каникулы, и в жизни Жан-Жака появится что-то еще.

– Но орхидея второй раз цвести не будет! Давай сразу после уроков. Съездим на полчасика – и будешь готовиться к своему тесту.

Не нужно было видеть Жан-Жака, чтобы понять, что он хмурится.

– Ты же знаешь, после уроков я сразу иду на стадион. У нас тренировочная игра.

– Ах, конечно. Как же я забыла про футбол! Ведь футбол намного важнее меня.

– Ну Жюли!

– У меня, между прочим, тоже конец года. Но я всегда нахожу для тебя время!

– Жюли, пожалуйста! Не начинай!

Да что же это такое! Опять слезы! Ну почему слезы теперь всё время так близко? Ведь она никогда не была плаксой. Даже наоборот! В детстве папа звал ее храбрым утенком! Боже, как же давно это было!

– Всё дело в том, что ты переменился!

– Да нет же!

– Но я вижу! Тебе со мной неинтересно!

– О господи, Жюли! Да что с тобой в последнее время?

– Ну и ладно! Не очень-то и надо! Обойдусь! Можешь играть в свой футбол с утра до вечера!

Жюли дала себе слово больше Жан-Жаку не звонить. Пусть позвонит сам, когда захочет. В конце концов, если ему это не нужно, то и она как-нибудь обойдется.

Но на следующий день, конечно, не выдержала… Долго боролась с собой, стыдила себя за слабоволие и в конце концов сдалась. Целый час настраивалась на то, чтобы быть милой, ни в чем Жан-Жака не упрекать, не портить настроение ни ему, ни себе…

Но дозвониться до Жан-Жака оказалось совсем непросто. Это удалось только с двадцатого раза, через полтора часа.

– Я звонила, а у тебя был выключен телефон! – начала Жюли, стараясь говорить легким тоном. – Что это значит?

– Мы с парнями ходили в новый аквапарк.

– В аквапарк? Ты ходил в аквапарк?! Без меня? – от всех позитивных установок вмиг не осталось и следа. – А я мечтала, что мы сходим туда вместе!

– Так получилось, прости. Был день рождения Этьена. Он всех пригласил в новый аквапарк. Не мог же я взять и отказаться!

Наверное, не мог. Но всё равно Жюли было очень, очень обидно.

– Ну и как? Тебе понравилось?