– Хорошо, ладно. Я могу попробовать с этим разобраться, – лекарь протянул пузырек со знакомой мне темно-зеленой жидкостью. – Здесь настойка из хелиеса. Но нужно подобрать иное средство, оно дорогое и редкое. Я напишу. Вы можете привести девушку во дворец?

Я запнулась, не зная, можем ли. И дорогое и редкое лекарство может стать проблемой. Но вместо меня быстро ответил Брен:

– Да, конечно.

Лекарь собрал свои вещи, сообщил где его завтра найти и вышел.

– Интересно, а знает ли герцог, что во дворце еще один оборотень? – Брен обернулся и сощурился, глядя на Яна в упор.

– Тебе какое дело? – тот вернул ему вопрос.

– Я обязан охранять его светлость, – волк смотрел прямо и сейчас, с особенно прямой спиной, казался больше воином, чем зверем. Но он тут же невесело усмехнулся: – И это не только моя добрая воля. Моя семья в его руках.

Тут вмешалась вдруг Айрис:

– Брен, не говори никому про Яна, – он повернулся к ней, и сестра добавила: – Пожалуйста. Он наш друг с детства… Я ему верю. И Энжи верит.

Я только прикусила губу. Да... наверное, больше верю, чем нет. Но если бы все было так просто! Брен смерил Яна подозрительным взглядом, но ничего не сказал.

– Как ты? – присела я рядом с сестрой.

Она кивнула, едва сдерживая улыбку, и быстро сжала мою ладонь своими тонкими пальчиками. А потом взглянула на Брена. Казалось, между ними уже установилась своя, особая невидимая связь, и им даже не нужны слова, чтобы понимать друг друга.

– Благородный волк идет спасать свою принцессу, – торжественно провозгласил Ян и принес Айрис теплую одежду. – Очень удобно: сначала чуть не убить, потом героически спасать. Хм, а это идея. Я-то делал все наоборот...

Ян перевел взгляд на меня.

– Даже не думай, – буркнула я.

Волк тем временем помог Айрис одеться, присел к ней на край кровати и так неожиданно смело коснулся ладонью ее щеки и краешка губ, что мне даже стало неловко. Сестра улыбнулась, поймала его руку, а Брен легко подхватил ее, с силой прижал к себе и что-то шепнул на ухо.

– Что у вас все же произошло? – спросила я, пытаясь разобраться.

– Айрис хотел убить вожак стаи, куда я попал, – нехотя буркнул Брен, повернувшись в полкорпуса. – За то, что она узнала о их существовании. Они готовили нападение на город, а я должен был их остановить. Моя вина, что Айрис выпила тот яд. Я просто не успел.

– Значит, это был яд?! Поэтому ей было так плохо… – я потерла виски.

– Люди Исара достали противоядие в обмен на мою помощь. Успели.

– Брен помог… остановить нападение, – сказала Айрис. – Со мной всё в порядке. Будет в порядке!

Сестра сказала это твердо, но сама прижалась к своему оборотню и прикрыла глаза, как будто снова лишилась сил.

Брен поднял ее на руки осторожно, но решительно.

– Дверь подержи, – бросил волк Яну.

Он пронес Айрис осторожно через проем и принялся спускаться по лестнице, а я смотрела им в спину и вдруг вспомнила разговор с герцогом. То, как он меня касался, – и от этого снова бросило в жар. Не думала, что меня однажды охватят похожие чувства.

Что со мной? Не хватало поверить в любовь с тем, с кем ее не может быть.

Прошли всего сутки после нападения, а в Золотом зале дворца снова горели свечи, ходили туда-сюда разодетые придворные, а я сидел с подвязанной рукой, в другой держал кубок с вином и улыбался каждому, кто решался ко мне подойти. Таких сегодня, к моему сожалению, было много. Все считали своей обязанностью сказать хотя бы пару слов о том, как они сожалеют о моей ране, презирают убийцу и восхищаются моей стойкостью.

Я, оказывается, единолично, едва ли не голыми руками победил настоящего демона, поднявшегося на улице прямо из Преисподней. Не растерявшись, я обрушил на него ледяные копья, и тварь сдалась, на коленях моля у меня пощады.

– Кто сочинил этот бред? – шепотом спросил я у стоящего справа от меня Аларда, когда от меня отошел очередной придворный, восторженный моей храбростью.

Наставник отвел взгляд в сторону.

– Должны же мы были развернуть слухи тебе на пользу. Знаю, следовало тебя предупредить, но что-то подсказывало, что ты эту версию не одобришь.

– Угу, – буркнул я. – Теперь мне придумают какое-нибудь новое дурацкое прозвище. Победитель Демонов, как по мне, ничем не лучше Властелина Льда и даже Ледяного Ублюдка.

Теперь на меня посмотрели с упреком.

– Герцогу нужно быть хоть чуточку тщеславнее, Исар. Твой отец это понимал.

Я натянуто улыбнулся. Ну да, в чем-то мне действительно стоило поучиться у отца. Хотя он проматывал казну на бесконечные увеселения и пальцем не шевелил ради Маравии, по какой-то причине находилось не так уж много недовольных его правлением. Ну, если не считать простолюдинов. Но кто и когда их принимал в расчет?

На самом деле я придирался к решению Аларда и сам это понимал. Со вчерашнего дня все шло не так уж плохо. Во-первых, я наконец-то выспался, хотя меня и донимала рана. Во-вторых, многие видели, что я не растерялся и дал отпор напавшему, и ко мне, на удивление, прониклись уважением даже некоторые сторонники Рована. Если, конечно, верить шпионам. Те тоже хорошо потрудились, распуская правильные слухи о произошедшем. Вера в демонов мне была ни к чему, а вот на двуликих пора было раскрыть людям глаза. К счастью, эта тонкая работа началась не вчера, так что паники не случилось.

Со знатью, по моим ощущениям, оказалось сложнее. Возможно, потому что среди простонародья ходили, нашептывая слухи, шпионы, а с придворными стоял лицом к лицу я сам. Ранним утром состоялся совет, на котором мне пришлось открыто объявить о существовании оборотней. Хотел бы я, чтобы для этого был иной повод, но стражник-предатель просто не оставил мне выбора. Благо я так давно обдумывал эту речь, что не пришлось сочинять почти ничего нового, а часть моих советников уже была посвящена в истинную подоплеку появления барьера возле Фаэртона, так что для них это тоже не стало открытием.

И все же мне пришлось выслушать много недоверия. Наверное, совет заседал бы до глубокой ночи, если бы его участники не сдались под напором голода и не разошлись по покоям, чтобы поужинать.

А вечером был устроен прием, на котором я гордо восседал перед придворными – невзирая на некоторую молву, живой и целый, пусть и с подвязанной рукой. Это стало частью спектакля – герцог ранен, но остался бодр и не забывает о государственных делах, в том числе о своих дорогих приближенных.

Эту идею подал Алард. Судя по тому, с каким почтением на меня поглядывали аристократы, она подействовала превосходно.

Правда, у приема была еще одна цель.

Я сделал знак музыкантам и поднялся с кресла. Переливчатая струнная мелодия, окутывавшая Золотой зал, умолкла. На меня обратились десятки взглядов.