– Мда, неудобно вышло, – старик поднялся и мальчишку рядом поставил, – Полозьевы мы, – приложив руку к груди уважительно поклонился, – я Савватей Никитич, а это внук мой, Варфоломей Никитич Полозьев, – взлохматил волосы на макушке паренька, – Ромкой зовем, а ко мне можно Савва Никитич или дед Савва обращаться, я привык.

– Рада знакомству, Савва Никитич, – отзеркалила жест с поклоном, – меня уже знаете, а это Беркутова Тамара, э…

– Васильевна, – подсказала женщина, – но мы уже познакомились.

– Замечательно, – улыбнулась, маскируя нервозность из-за новостей, которые предстояло сообщить. – Если кратко: господин Юшин мертв, и не без помощи Платона, который открыл портал в усадьбу и утащил мага с собой.

– Но там же! И он… – ахнул Ромка, отчаянно кусая губы, чтобы не расплакаться.

Вроде не маленький, лет тринадцать-четырнадцать на вид, в рабстве побывал, а ведет себя как девчонка, – отметила с недовольством.

– Да, Платон пожертвовал собой. Поступок, достойный уважения, – шумно втянула воздух, вспоминая слова парня перед нападением. – Однако вы оба едва не умерли из-за рабской привязки, потому что гибель мага означала и вашу гибель тоже.

– Я как чувствовал, что мерзавец подгадит напоследок и подстраховался! – в сердцах выпалил Савва Никитич. – Но защитного круга эрлиха надолго бы не хватило. Только, чтобы отсрочить неизбежное.

– Так и есть, – невольно отвела взгляд, – и поэтому пришлось перебросить привязку на себя.

– Ох! – Полозьев покачал головой, переваривая сказанное. – А разве связь не разрушается со смертью мага?

– Выходит, что нет. Сердце Варфоломея не билось две минуты, он задействовал жизненную силу и…  – осеклась, осознавая, что же сделала в итоге, – я поделилась своей.

Возникла неловкая пауза, во время которой не знала, куда деть глаза. Хотела, чтобы род Забелиных не угас? Получи! В этом мальчишке теперь частичка меня. Нежданно-негаданно обзавелась кровным родственничком. То-то Игнат обрадуется!

– Кхм, – привлекла внимание Тамара, – кто-нибудь знает, из какой семьи Лада? Надо бы похоронить по-человечески. И Еремея тоже, хоть и разбойником был.

– Нет, – мотнул головой Савва Никитич, –  не осталось никого. Родители рано ушли, по родственникам скиталась, пока те перекупу не сдали, что по деревням одаренных разыскивал.

– С собой тела не заберешь, – вздохнула. – Еще одна трагичная история.

– Тогда, с вашего позволения, предам их земле, – седовласый шевельнул пальцами, и мерзлая почва расступилась, поглощая тела, – позже перезахороним и проведем необходимые обряды, – сформировал сверху два приметных холмика.

Мы постояли минуту в молчании, отдавая дань уважения погибшим. После я запустила безобидный смерчик, который разметал снег и скрыл следы. Затем попросила магов встать поближе, настроилась на связь с Михеем и открыла тропу.

Крытая карета на полозьях, мчавшаяся по накатанной колее, замедлила ход и остановилась метрах в двухстах от места, где мы вывалились в сугроб. Из кареты выскочил Михей, озираясь и выискивая источник тревоги. Заметив нас, припустил бегом, проваливаясь по колено в снег.

– Госпожа! Как вы? В порядке? Сердце изболелось от переживаний, а тут невмоготу стало. Сопровождающий не хотел останавливаться, да я настоял. И не прогадал, надо же! Эти люди с вами? А где… – раскрасневшийся от бега мужик помог выбраться, не уставая тараторить и сыпать вопросами, ответов на которые так и не получил, кроме вежливого заверения, что все хорошо и нужно торопиться.

В карете пришлось потесниться. Михея я предупредила, чтобы не вел разговоров при посторонних и не обращался ко мне госпожа. Сопровождающему бывший хозяин таверны пояснил, что встреча вроде как запланирована, а люди отправятся с ними.  Тот пожал плечами, буркнув, что услуга оплачена. А нам того и надо: пригрелись в тепле, расслабились, наконец, осознавая, что опасности позади.

В ближайшей деревеньке, встретившейся на пути, обзавелись зимней одеждой. Магия магией, а все ж теплая шубейка в мороз необходима. Да и в глаза не так бросаемся, что в нашем случае важнее. В уездном городишке с причальной станцией пересели на летучий корабль, зафрахтованный юридическим домом Кальмана, который сразу взял курс на Алапаевск. В каюте устроилась на кровати, заломив руки за голову, и мысленно погрузилась в недавние события. Как причудливо судьба сталкивает с людьми, когда этого не ожидаешь. Если бы выбрала другую таверну, покушала и отправилась дальше, не узнала бы, какие дела творятся у властей под носом. Я могла сразу уйти с Михеем, устранив Еремея и остальных встречающих, а вместо этого полезла в паучье логово. И даже в усадьбе, освободив пленников, легко бы сбежала, не трогая алтарь и источник. Но я сделала то, что сделала, и сожалений не испытывала. Разве что о безвинно погибших, которых не сумела спасти.

За окошком раздалось хлопанье крыльев, а следом и легкое постукивание по стеклу. Я подскочила с кровати и бросилась открывать.

– Гектор, рада видеть! – запустила питомца. – Извини, не запаслась вкусняшками. Знаешь уже, из какой переделки выбралась? Считаешь, темники поняли, кто уничтожил алтарь? А кинжал? Кто бы мог подумать, на что способен!

Ворон пристроился на спинке кровати и привычно склонил голову набок. Ответы и так понятны. Я устроилась рядышком, забравшись на жесткий матрас с ногами, погладила птицу по блестящим перышкам, коснулась мощных лап с цепкими коготками. Иной раз для общения не требовались слова. Подсознательно я понимала, что судьба не зря привела в ту усадьбу. Сколько таких вот жутких мест разбросано по империи? Сколько людей сгинуло бессловесными жертвами на алтарях, напитывая их зловонной силой, болью и страданиями? Неужели, в этом и заключается истинное предназначение защитников? Избавлять мир от гнили и искоренять приверженцев ордена, извративших само понятие тьмы? В природном источнике чистый поток разительно отличался от того, что в подземелье. Его осквернили люди, жаждущие могущества и власти над миром. Хватит ли сил выступить против и не сломаться?

Гектор легонько ткнулся клювом в ладонь, выпрашивая ласку. Я провела пальчиками по мягкому оперению, поглаживая от макушки до кончиков хвостовых перышек. Улыбнулась мелькнувшей в мыслях картинке, на которой увидела хрупкое деревце, выросшее на холме. Оно еще только пустило корни и отчаянно цеплялось за жизнь, пока сильные ветра пригибали к земле, жаркое солнце выжигало листву, а грозовые ливни били молниями и хлесткими градинами. И все же деревце упорно тянулось ввысь, обрастая шершавой корой и отращивая крепкие ветви.

– Ты прав, испытания закаляют, – вздохнула, – но еще слишком рано вступать в противостояние. Необходимо окрепнуть, подрасти, получить знания. Когда я только пришла в этот мир, он щедро одарил родительской любовью, о которой мечтала в детстве. Удивительно было вновь ощутить себя ребенком, научиться верить в чудеса, начать жизнь заново. И тем страшнее обернулась потеря. С девятилетней Нины спрос