– С некоторыми. Этих девушек было не так много.

– То есть – тебе это нравится? – Я через силу смотрю на Дилана.

Он вздыхает.

– Не знаю. Наверное. Это… иногда – да, это может быть приятно.

На моем лице отражается глубокое сомнение.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы с тобой… – Я не могу заставить себя договорить.

– Черт, нет, Руби, мы не должны этого делать! – приглушенно смеется Дилан. – В смысле, меня не парит, если мы не будем этим заниматься, – успокаивает он.

Фух! Я ощущаю огромное облегчение, когда он это говорит.

– Хорошо, потому что не думаю, что я готова, – переминаясь с ноги на ногу, признаюсь я.

– И ладно, – дергает он плечом. – Тогда мы не будем этого делать. Значит, – он подходит ближе и берет в ладони мое лицо, – ты напугалась, когда Эмбер сказала тебе об этом? – мягко спрашивает парень.

– Немного. – Решаю говорить начистоту. – Я заволновалась, подумав, что тебе со мной чего-то не хватает. Что ты, возможно, получаешь не все, чего хочешь, тогда как сам делаешь все, чего желаю я.

– Ты шутишь? – недоверчиво смотрит на меня Дилан. – Ты красивая, – он целует меня в губы, – и сексуальная, – еще один поцелуй, – и твое тело сводит меня с ума, – шепчет Дилан, переместив руки вниз, на мои бедра. Он подается всем телом вперед, вжимаясь в меня и давая почувствовать, как реагирует на нашу близость.

Ему столь легко удается переключить мое внимание. Я больше не думаю об этой противной Эмбер и о том, что Дилан делал с ней. Все, что остается – то, что он делает со мной сейчас и что заставляет чувствовать.

Жар его пальцев проникает даже сквозь ткань моих джинсов. Дилан целует меня – на этот раз с языком, чувственно и откровенно, отчего низ моего живота наливается раскаленной тяжестью. Я поднимаю руки и перебираю волосы на его затылке, а наши рты двигаются в унисон, пока мы целуемся.

В какой-то момент я осознаю, что он оттеснил меня к столу и нужно одно движение, чтобы я оказалась на нем. Дилан убирает одну руку с моего бедра и его пальцы поглаживают кожу моего живота над краем джинсов. Мое тело стало столь чувствительным, что эти невинные касания отзываются во мне трепетной дрожью. Я стону, когда он расстегивает мои джинсы и его рука проникает в мои уже влажные трусики.

– Уже такая мокрая, – бормочет он, касаясь пальцами моей влажной плоти. Дилан зарывается лицом в мою шею и его горячее дыхание обжигает мою кожу, пока он ласкает меня внизу.

Внезапно мне требуется опора, и я отвожу руки назад, положив ладони на столешницу.

Я бы сказала, что меня беспокоит, что мы делаем это в квартире его бывшей подружки, но меня это не беспокоит.

– Мне нравится, что ты такая узкая, – порочно шепчет парень, прикусив мочку моего уха, пока его палец скользит между моими складками.

Я кусаю губы и хнычу, толкаясь бедрами навстречу его руке. Чувствую, это будет быстрый и яркий оргазм.

Его свободная рука ложится на мой затылок и Дилан чуть отстраняется, чтобы видеть мое лицо. В его глазах жажда и восхищение, а мои – я уверена – полны похоти.

Я хочу его. Безумно хочу!

Он жадно наблюдает за мной, добавив второй палец и двигая рукой быстрее. Его ладонь бьется о мою лобковую кость, задевая клитор и приближая меня к оргазму.

– Такая сладкая, – исступлено бормочет Дилан, захватив мою нижнюю губу зубами и проглатывая мой сорвавшийся всхлип. Он прижимает меня к себе и прислоняет свой лоб к моему, ближе и ближе подталкивая меня к краю. – Сладкая, сводящая с ума девочка, лишившая меня покоя. – Его губы касаются моих в «почти-поцелуе». – Давай, Руби, кончи для меня, детка.

Его слова становятся спусковым крючком, и горячая волна удовольствия окатывает мое тело. Я кончаю и губы Дилана, прижатые к моим, глушат звуки моего триумфа.

РУБИ

– Спасибо.

С улыбкой поблагодарив баристу, я забираю свой заказ, выхожу из очереди и чуть не вздрагиваю, столкнувшись с Гвен.

Поправочка: Долбанной Стервой Гвен.

Улыбка сползает с моего лица, и я реально раздумываю, а не притвориться ли мне, что я ее не узнала? Просто уйти?

Нет?

Нет, потому что Гвен уже нацелилась на меня.

– Привет, Руби!

Губы девушки растягиваются в широкой, насквозь фальшивой улыбке. Не знаю, для чего она придуряется – ее злобную натуру ничем не замаскировать.

– Привет.

Я сдержанно киваю и подхожу к столику с различными добавками. Высыпаю в свой кофе пакетик сахара и добавляю сливок, сосредоточившись на своем стакане в надежде на то, что Гвен поймет, что я не в настроении общаться.

Но везение сегодня не на моей стороне. Гвен игнорирует мою отстраненность и следует за мной.

– Ты в порядке, Руби?

Помешивая палочкой кофе, я в замешательстве смотрю на Гвен. Ее взгляд полон сочувствия – фальшивого, как и она сама, а в голосе звучат драматические нотки.

Не знаю, что за игру затеяла эта девица, но мне это не нравится.

– Я про то, что случилось вчера, – понизив голос, поясняет Гвен, видя мою растерянность.

Она блин что, бредит?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – признаюсь я, качая головой, и подозрительно поглядываю на нее. Может ли быть, что она обкурилась в четыре часа дня?

– Эллиот мне все рассказал. Про Дилана и Лису. – Гвен склоняет голову к плечу, сочувственно вздыхая.

Все еще не разберу, что она несет, но мне не нравится, что она упоминает имя бывшей Дилана в одном контексте с ним.

– Что рассказал тебе Эллиот? – Я цепляюсь за лямку своего рюкзака как за спасательный круг. Мой голос ломкий, я его не узнаю. Не знаю, почему до сих пор стою тут и выслушиваю бредни Гвен, но по какой-то причине не могу развернуться и уйти.

– Постой, ты не знаешь?! – в ужасе распахиваются глаза Гвен. Она будто жалеет, что проболталась мне. Но и это все уловка, не сомневаюсь.

Только мне все равно надо выяснить, причем тут Лиса и Дилан.

– Наверное, мне не стоит тебе говорить этого, – бормочет Гвен, изображая сомнение. Довольно убедительно. – Но ты не заслуживаешь, чтобы он так поступал с тобой.

Я молча жду, что она отыграет свое маленькое представление и расскажет мне, в чем, мать его, дело!

– Дилан был этой ночью с Лисой. Она пришла к нему и осталась ночевать. Эллиот видел… как ночью она выходила из его комнаты и была… не совсем одета, – едва слышно заканчивает Гвен.

Скинув эту бомбу, она выжидающе смотрит на меня и ей не удается скрыть предвкушающий блеск в хитрых глазах. О, сейчас она должно быть очень довольна собой. Но чего она ждет? Что я расплачусь и убегу, поджав хвост? Что буду унижена и раздавлена этим известием?