ком бы то ни было — не для неё. После ухода матери я представляла, как буду вместо неё помогать бабушке, когда вырасту, и мы вместе с ней отгрохаем целую новую ферму и отличный дом с кучей слуг, которые будут помогать ей по хозяйству и присматривать за ней, когда меня не будет рядом. Но реальность оказалась такова, что не всегда всё идёт так, как мы планируем — потому ли, что мы прикладываем недостаточно усилий, или по другим причинам. Я надеялась, что хотя бы теперь смогу как-то исправить бабушкино положение, если не новым домом, то хотя бы отремонтированным старым.

В небольшом дворе царил идеальный порядок. В этом вся бабушка: всю жизнь была трудолюбивой пчёлкой, любящей порядок и чистоту, несмотря на стеснённость в средствах и небольшую площадь. Клумбы и грядки прополоты, трава скошена, на верёвках висит стираное бельё — даже возле сарайчика лежит аккуратно сложенная поленница дров, хотя за этим она наверняка обращалась к мужу нашей соседки. В кухонном окне всё ещё горит свет, и я набираю в грудь побольше воздуха, чтобы не растерять самообладание. Бабуля наверняка не станет задавать вопросов, прочитав все ответы на моём лице, но будет ждать от меня объяснений за столь неожиданный приезд, которые я ей обязательно дам — но только попозже. Сейчас не хотелось говорить о моей городской жизни; просто забыть на время о будущем и пожить спокойным настоящим, в котором нет богатых снобов с их капризными невестами и чрезмерно опекающими бабушками и сёстрами, которые разруливают свои проблемы за счёт наивных дурачков вроде меня.

Входная дверь открывается с тихим скрипом — должно быть, ба снова смазала петли растительным маслом, — и я вижу бабушку, которая замешивает тесто. Её белый передник как всегда чист, щёки раскраснелись, а руки испачканы мукой, и почему-то такой её образ заставляет меня почувствовать слёзы на ресницах. Она отвлекается от своего занятия, чтобы подсыпать ещё муки на столешницу, и, заметив меня, ненадолго теряется, чтобы в следующее мгновение улыбнуться.

— Аля…

Она раскидывает руки, и я, бросив сумку на пол, стискиваю её в объятиях, не боясь испачкать вещи.

— Привет, бабулечка.

— А ты чего не предупредила, что приедешь? Я бы приготовила чего-нибудь вкусненького, а теперь вот тут пирожками занялась…

— Да некогда было, бабуль, — бубню в её плечо, украдкой вытирая непрошенные слёзы. — Захотелось тебя увидеть, вот и приехала.

Она отстраняет меня от себя, чтобы просканировать своим проницательным взглядом, и по её глазам я вижу, что она не верит в мою легенду, но вопросов, как я и думала, не задаёт.

— Угу, как же, — кивает. — Клещами из тебя вытягивать не стану только потому, что знаю, что ты и так расскажешь, когда соберёшься.

— Я обязательно расскажу, как только отдышусь, — обещаю, но говорю совсем не об усталости, и ба это понимает. — Может, тебе помочь?

Она ещё некоторое время внимательно смотрит на меня, а после беззаботно улыбается.

— Вымой руки и на вот, приготовь начинку, а я пока с тестом продолжу.

Я выполняю её наказ и с облегчением принимаюсь за работу, порадовавшись, что можно переключиться на что-то, что не требует долгих раздумий или принятия сложных решений.

Думаю, я задержусь здесь на некоторое время…

Стас

Инга напоминала разъярённого дракона — ну, если бы я с ним когда-то встречался.

С тех самых пор, как её отец познакомил нас на собрании акционеров два года назад — мой дед тогда уже был не с нами — я был практически уверен, что мне везёт по жизни. Конечно, и без рентгена было понятно, что Инга бывает капризной, но это проблема всех дочек богатых бизнесменов, магнатов и миллионеров. Эта дефектная черта её характера компенсировалась умением подать себя, эффектным внешним видом и высоким социальным статусом, что мне, как начинающему бизнесмену, было очень на руку. С ней можно было появиться на любом приёме перед журналистами и не переживать о том, что она может что-то не то ляпнуть или как-то не так себя повести, поэтому что её уверенность в себе и достоинство заложены в генном коде. Отхватить такой ценный экземпляр само по себе было удачей, и я всегда думал, что сумел найти свой идеал — до сегодняшнего дня.

Прежде в моей голове не было таких мыслей.

Да, Инга могла себя подать и умела любую ситуацию вывернуть в свою пользу, но её ревность с каждым днём становилась всё более неуёмной и совершенно неприемлемой — пусть даже сегодня она была оправдана. Такие, как я, всегда стремятся к совершенству, и в той сфере, в которой я работаю, нет места ревности и взрывному характеру, которые могут поставить под удар мои многолетние труды. Да, Алина была слеплена из другого теста: она не имела представления о том, что нужно говорить и с кем завязывать знакомство на серьёзных мероприятиях, но человека всему можно научить. Она сама не заметила бы, как за пару месяцев стала другим человеком — более уверенным в себе, знающим себе цену и способным противостоять даже Инге. Кроме того, если бы моей невестой стала Алина, это успокоило бы и бабушку с сестрой, которые искренне ненавидели Ингу и даже перед ней самой не делали из этого секрета.

Но моя нынешняя невеста появилась очень не вовремя и всё испортила.

К слову, сейчас она сидела на диванчике и растирала лодыжку, которую неудачно подвернула, но за ту пощёчину, что она дала Алине, это было ещё слишком слабое наказание.

Её счастье, что я не поднимаю руку на женщин.

— Ты что, им не сказал? — спрашивает вышеупомянутая.

Перевожу на неё недовольный взгляд и ерошу волосы на макушке.

— Смотря, что ты имеешь в виду.

— О том, что мой отец выкупил половину акций твоей компании, — ехидно улыбается. — Надо же, он как будто знал, что ты в конечном итоге выкинешь что-то подобное.

— Ты сама в этом виновата, — вздыхаю. — Если бы не твои бесконечные истерики, я не выслушивал бы от бабушки каждый день о том, что…

Успеваю вовремя прикусить язык, ибо если Инга узнает, что я перешёл на сторону Алины по указке бабушки, то будет ненавидеть её ещё сильнее и в итоге что-то случится.

— О чём? — прищуривается та, будто и так в курсе всего.

— Сама знаешь. Она терпеть не может, когда ты так себя ведёшь, и хотела, чтобы я на тебя повлиял, но ты уже давно стала неконтролируемой. Сегодня я могу сказать то, в чём прежде