режущий уши крик, я вроде как услышал и шипение выходящего под давлением воздуха. Так шипит, например, небольшой прокол на поддутом скафандре. Но иглы отлетели… так что под той черной материей — что вряд ли была обычной тканью — все же было что-то достаточно прочное.

Далее — этот гад швырнул не энергетический диск, как мне показалось. Это была почти точно такая же металлическая штуковина, что я вытащил из собственного бока. Только раз в десять больше в размерах и с искрящей сердцевиной, откуда выходили вроде как изломанные металлические же лучи. Я вспомнил тот замах черной тени, когда она послала в меня эту смерть. Лучи закрутились, их тут же окутало сине-зеленое свечение, и внешне все стало походить на энергетический диск, что легко прорезал материал стены. Открутившись, эта штука не осталась в стене и не упала — я отчетливо помнил размазанную световую тень, когда она вернулась к темному силуэту и… вот дальше непонятно — я не смог припомнить, как враг схватил вернувшийся снаряд. Казалось, что он просто влетел в черноту его силуэта и исчез… И когда-то тогда же я «поймал» боком небольшой электризованный гостинец, что едва не зажарил мне мозги.

— Робот… Боевой дрон, — предположил я и тут же сам себя опроверг: — Нет… он живой. Ему было больно. Боевой киборг? Глубокая модификация ценой потери человечности? И зачем бы ему скафандр? Почему я не смог разглядеть ничего под чернотой?

— Что вы там бормочете? — не выдержала идущая за мной девушка. — Вы нас пугаете!

Вместо ответа я бледно улыбнулся и снова опустил забрало шлема. Сомневаюсь, что кривая улыбка на моем взмокшем грязном лице их успокоила, но вопросов больше не последовало.

Мы почти добрались, когда на лайнере вновь исчезла искусственная гравитация. За прозрачной стеной слева начали подниматься надутые шары со смайликами. Пятна крови на радостных улыбках подпортили безмолвный праздник — как и лежащие на полу начавшие шевелиться мертвые тела.

На этот раз невесомость длилась несколько минут — несколько крайне напряженных минут, когда я держался за стенной поручень и держал винтовку наготове, считая про себя секунды и изо всех сил отгоняя пугающие мысли о том, что это сделала идущая по моему следу черная тварь или же гравигены попросту окончательно сдохли. А может, накрылись реакторы, и безмозглая автоматика начала отрубать все, что не входило в коротенький список необходимого для поддержания жизнедеятельности.

Сила тяжести вернулась как всегда внезапно, и мои подошвы с силой ударились об пол, растревожив раны. Сильно заболел пробитый бок, но я сдержал стон и опять побежал по коридору, давя хрустящие осколки…

29

Ублюдки достали меня у лифта.

Хотя внезапная встреча оказалась полной неожиданностью для нас всех.

Но они явно шли по следу — это не могло быть совпадением. Я спустил спасенных девушек вниз, где их тут же обняла Лея. Сбросил туда же сколько-то воды и найденных пачек с чем-то съедобным. Чувствуя неимоверную отупелую усталость, преодолел соблазн спуститься вниз — к счастью! — и, прикрыв люк, навалил сверху мертвое тело. Покойник на крышке убежища — не страшно, и им удастся в случае чего приподнять его. А им удастся — там внизу достаточно вполне сильных взрослых. Зато мертвец на полу прекрасно маскирует люк, а я, пожалуй, стал слишком уж циничным и почти равнодушным к чужой смерти.

Об этом я и думал, когда с приподнятым «блюстителем» вышел к старому грузовому лифту со старомодными кнопками прямого вызова. Я успел бросить взгляд на заряд батареи и количество оставшихся игл в картридже, когда двери лифта разъехались в стороны и… я упал на пол, одновременно вдавливая спуск. Не сказать, что я успел первым. Скорее я опоздал, раз о мой шлем защелкало столько игл. Но они остались стоять, а я упал, так что в этом я их превзошел, и мои выстрелы злым стрекотом ударили в освещенную кабину лифта, где ревела и бесновалась довольно плотная толпа народа в черном.

Слишком плотная толпа…

Пятьдесят игл влетели в лифт за несколько очередей. Поняв, что не успею сменить картридж, продолжая получать попадания от вражеских стрелков, елозя по ставшему почему-то мокрым и скользким полу, я выдернул из-под себя дробовик, выстрелил лежа на боку и позволив отдаче помочь мне перекатиться на спину.

Удар…

Что-то влетело под шлем. Вроде как. Прямо в шею сбоку. Мир разом почернел. Пропали звуки. Выронив дробовик, толкаясь куда-то ногами, чувствуя удары в шлем и грудь, вроде как и в ноги и руки, я сдернул с пояса игольник и продолжил стрелять, другой рукой тянясь к электрошокеру. На несколько мгновение ко мне вдруг вернулась яркость зрения, я увидел закрывающийся лифт с вповалку лежащими телами. Но лифт был на заднем фоне, а на переднем были чьи-то бегущие ко мне ноги… черные ноги… злобные крики… Вдавливая спуск, я успел всадить несколько игл чуть выше ног ближайших ко мне бегущих, и прямо на меня рухнула воющая тяжесть. На забрало плеснуло красным, но я успел увидеть мелькнувший там «за экраном» нож, падающий прям на меня. Боли я не почувствовал — просто зрение окончательно выключилось. Уткнув игольник в что-то мягкое и дергающееся, я дважды нажал спуск и… пальцы перестали слушаться. Я затих… и уже где-то там далеко-далеко на периферии услышал звук раздвигающих створок лифта и громыхающие властные голоса:

— Фед… служба… мать вашу! Все… на пол… лечь… лечь!

Чернота и тишина… и мягкая прохлада, что покатилась от пяток к голове. Я не дождался момента, когда ледяная волна докатилась до щек — я почему-то очень хотел ощутить эту прохладу именно на щеках. Но не получилось — чернота накрыла меня первой…

30

В себя я приходил медленно.

В прочитанных мной книгах часто писали, что это происходит быстро, а порой даже внезапно. Мол, раз — и человек уже пришел в себя, пусть слабо, но моргает, смотрит осмысленно, даже пробует улыбаться.

У меня все было не так. Хотя, может, мне показалось, но я ощущал себя потерянным в каком-то белом и полном шипящим монотонным звуком тумане. Иногда в тумане появлялось чье-то лицо с беззвучно закрывающимся и открывающим ртом. Иногда я видел опускающиеся сверху шланги с иглами. Потом снова все растворялось в белесой шипящей дымке. При этом я просто фиксировал происходящее как… скажем, как старая безмозглая камера наблюдения, пропуская все сквозь себя, но никак это не обдумывая и не задаваясь никакими вопросами.