— Олег, а может быть, вы?

«Нум настырный! — покачиваю я головой. — Что, чересчур педантично относится к своим служебным обязанностям? Или чугун-чугуном просто по жизни? Сдался ему этот Арсений Филатыч!

А если все это подстава?!! — вдруг пробивает меня пренеприятнейшая догадка.

— А что я?!! — в этот момент пьяно орет в «Моторолу» Олег. — Сниму сейчас Юрика с бабы, возьму нежно за яйца и выведу из парилки: «Поболтай, дорогой, по телефону, отвлекись, и у тебя все сразу поднимется»? Слышь, Вовка, мой добрый совет: не заморачивайся порожняком, забей на этого Фомича…

— Филатыча.

— Нехай будет Филатыч! Один хрен, забей! Вырубай трубу и ложись спать.

— Нет, — упирается рогом стояк. — Я все-таки сейчас подойду.

— Как хочешь, — безразлично бубнит Олег.

— Вы где? В предбаннике?

— Да. Давай, ждем. — Олег отключает рацию, с яростью швыряет ее на кровать. — Кранты стояку! — цедит он и снимает с предохранителя «Ингрем». — Либо чрезмерно исполнительный, либо у них закончилось пойло, и они решили нахалявитъ еще. Как бы там ни было, он заработает пулю.

— Что, обязательно убивать? — спрашиваю я, и Олег тут же пронзает меня презрительным взглядом.

— Ты готова предложить другой вариант?

— Нет. — Всем своим видом я приношу извинения за то, что не подумав, ляпнула глупость.

— Тогда придется его мочкануть. И не дать мочканутъ себя, — неожиданно улыбается мне Олег. — А потому зашхеръся здесь, пока мы с Дианой подсуетимся насчет этого Вовика… Дина-Ди? — переводит он взгляд на Диану, задавая немой вопрос: «Ты готова?»

«А как же?» — отвечает взглядом Диана.

И первой решительно выходит из комнаты. Следом за ней отправляется Олег. Прежде чем прикрыть за собой дверь, он оборачивается ко мне:

— Слышишь, Герда? Как бы там все ни обернулось, чтобы отсюда ни ногой. Не скучай.

И он спешит присоединиться к Диане.

А я только в этот момент вспоминаю, что так и не предупредила его о своих подозрениях, что вся эта история с Арсением Филатычем и сотовым телефоном вполне может оказаться голимой подставой.

Тамара 1992 г. Ровно год после смерти родителей

Минуло несколько месяцев.

Однажды Игнат завел с толстухой разговор о том, что у него есть компаньон, который мечтает обзавестись рабыней-наложницей и готов заплатить за это хорошие деньги — десять тысяч «зеленых».

— Он, конечно, мог бы легко купить себе какую-нибудь дикарку — скажем, афганку или таджичку, — излагал дядя Игнат свою очередную идею. — Этого добра в России сейчас предостаточно. Выбирай на вкус. Но парню не нужна грязная азиатка. Он хочет именно русскую. Молодую. Красивую… Чем не Тамара?

— Что за компаньон? Я его знаю? — недоверчиво спросила Светлана Петровна.

— Нет. Но я обязательно вас познакомлю, — заворковал вдохновленный снисходительной реакцией жены дядя Игнат. — Это очень серьезный человек. Мафиози, к тому же грузин, так что ему можно доверять как себе. Девку вставит в такие тиски, что она не посмеет даже пикнуть. И расплатится за нее по понятиям: без кидалова, до последнего цента.

— Что-то я сомневаюсь. Мафиози. Грузин. Да он сам себя сочтет дураком, если из этих обещанных десяти тысяч «зеленых» даст тебе хоть один ржавый цент. Как ты был недоумком, так им и остался. Даже за миллион, даже за миллиард как можно думать о том, чтобы крысеныша оставить в живых! Ведь это единственный свидетель, которому стоит вякнуть лишь слово, чтобы отправить нас за решетку. Так что ей лишь один путь — вмогилу. Готовься!

— Да я-то готов, — промямлил дядя Игнат.

— И я готова, — прошептала за стенкой Тамара. — Давно!

Через два дня после обсуждения ее возможной продажи в наложницы девочка услышала окончательный приговор — завтра вечером дядя повезет ее убивать.

При этом она совсем не испытала страха. Скорее, облегчение. Потому, что уже измучилась ожиданием.

На следующий день Тамара не съела ни крошки. Хлеб засунула под матрац, воду, как обычно, выплеснула на пол под кровать. Но сперва аккуратно попробовала ее на язычок. Вроде бы, никакого постороннего привкуса — с утренней порцией все обстояло нормально. А вот с вечерней… девочка явственно ощутила легкую горечь и была уверена в том, что это ей не мерещится.

Водичка с сюрпризом! Под кровать ее! А самой лечь в постель и прикинуться спящей. Пусть толстуха и дядюшка пребывают в уверенности, что их немудреная хитрость с клофелином (или что там они намешали в питье?) увенчалась успехом. Пусть хоть на какое-то время утратят бдительность. И тогда сбежать по дороге к месту убийства будет лишь делом техники. Ведь Тамара по-прежнему в неплохой физической форме.

Сбежать не удалось.

Бдительность толстухи и дяди Тамара усыпила. Сумела не выдать себя, когда ее уже ночью, как пьяную, под мышки волокли вниз по безлюдной лестнице; не сделала ни одного подозрительного движения, не издала ни единого лишнего вздоха, пока ее «непослушное» тело заталкивали на заднее сиденье подогнанной вплотную к подъезду машины. Одним словом, все складывалось как нельзя лучше. Ко всему прочему, Светлана Петровна наотрез отказалась сопровождать мужа в этой криминальной поездке, и Игнат, к радостному удивлению девочки, на этом особо и не настаивал.

«Не иначе как решил напоследок все же меня изнасиловать, — решила Тамара. — Вот только в эту сказку ты, маньяк, не попал! Я преподнесу тебе неприятный сюрприз — неожиданно „приду в себя“. В лучшем случае просто сбегу, в худшем — ты будешь покойником. Хотя неизвестно, что для тебя сейчас лучше, что хуже».

Пока дядюшка, на всю громкость включив магнитолу, гнал куда-то свой «Опель», пролежала на заднем сиденье, как неживая. Подвернутая под спину рука затекла, в нее будто вонзились миллионы иголок, но девочка, опасаясь раньше времени выдать себя, не рисковала сменить неудобную позу. И лишь мечтала о том, чтобы эта поездка закончилась как можно скорее.

Дядя приехал не в темный лес, как ожидала Тамара, а в обычный бетонный гараж, затесавшийся в один длинный ряд со своими близнецами-уродцами в центре большого захламленного пустыря. То, что Игнат привез ее не на лоно природы, а на самую что ни на есть урбанистическую помойку, Тамара обнаружила лишь в последний момент, когда «Опель» неожиданно остановился и дядюшка выскользнул из машины. Девочка, опасаясь какой-нибудь провокации, продолжала какое-то время неподвижно лежать на заднем сиденье, пока наконец не набралась смелости осторожно приподнять голову и выглянуть в окно.

Она долго потом пыталась ответить себе на вопрос, почему в тот момент, когда увидела, как дядя Игнат в метре от капота машины увлеченно возится с гаражным замком, не попыталась осторожно открыть дверцу и бежать что есть духу. Вперед, к долгожданной свободе! Хрена дядюшка сумел бы догнать ее, как когда-то в конце сентября! Ведь на этот раз на ней не было неудобных ботинок на каблуке и узенькой школьной юбки. Да и не могли пройти даром ежедневные тренировки в течение последнего года. Все шансы на победу были! Но на какие-то клятые десять секунд ее словно сковал паралич. Она не могла заставить себя сдвинуться с места.