процессе, испытывая все аспекты российского воздействия: от самых прекрасных положительных до омерзительно отрицательных! Тут не обойдешься детской книжкой «Что такое хорошо – что такое плохо». Поэтому в этом томе я хочу дать материал, которые 40 лет назад был «немодным», так как большинство революционеров было евреями или украинцами. А сейчас ничего не изменилось: всё, что связано с коммунистами, вызывает отвращение у «широкой публики»… Необходимо отметить, что эти революционеры, о которых пойдет разговор ниже, не были членами не только компартии, но и других политических образований. И не подлежат «декоммунизации»! Они – «докомпартийные»! И, как увидите, – довольно симпатичные. Люди идеи, а не обогащения! А кому не по душе эти пару страниц в книге – пусть их вырвут или склеят. Подобное уже не раз было в СССР. Нужно ли это повторять? Итак, Киев в партийной предыстории…

«Страшно далеки они от народа…» – так В. Ленин писал о декабристах. На первый взгляд – мудрые слова, а если подумать и проанализировать, то вождь и учитель «сморозил глупость»! Почему аристократы и помещики должны быть с народом? Правильно сказал о них шеф жандармов Бенкендорф: «Кричали: за народ! За народ! Но ни одному крепостному не дали вольную!» Те, кто в последней четверти ХІХ века называли себя «народниками» и «народной волей», ходили в народ, в глубинку – часто были нещадно биты, после чего их сдавали жандармам, – тоже не приблизились к народу… Недаром А. К. Толстой словами Козьмы Пруткова вещал: «Революционеры и нигилисты – это те, у кого ногти нечисты». Первыми в профессиональные объединения в дореволюционном Киеве организовались представители интеллектуальных направлений – врачи, юристы, инженеры. Но наиболее социально незащищенными оказались простые рабочие, среди которых понемногу начали распространяться левые взгляды. Одним из первых отечественных марксистов считается Ювеналий Мельников (1868–1900). Сын мелкого чиновника, в 1888 году еще будучи рабочим железнодорожных мастерских в Харькове, начал организовывать революционные кружки. А когда в 1892 году переехал в Киев – продолжил излагать левые взгляды, которые касались только экономики. Основной проблемой для пропагандистов было проникнуть в рабочую среду – они ложились в больницы для чернорабочих, снимали у них квартиры. В 1893 году, по инициативе тогда 25-летнего Ю. Мельникова, в его доме по ул. Большой Дорогожицкой, 15 (одно время носила имя Мельникова) была организована школа-мастерская для подготовки экономически и политически грамотных рабочих – «Лукьяновский клуб». Здесь слушателей не только знакомили с работами К. Маркса и других экономистов, но и обучали слесарному и токарному делу, то есть давали специальное техническое образование, предоставляя «путевку в жизнь».

Ю. Д. Мельников. Фотография ок. 1900 г.

Постепенно дом Ю. Мельникова превратился в своеобразную штаб-квартиру: здесь учили вести диспуты, чтобы защитить свои гражданские права, организовывать группу из сослуживцев и писать языком трудящихся, уметь объединять их. Предвестником профсоюза явилась организованная социал-демократическая группа «Рабочий комитет», просуществовавшая около года, что противоречило взглядам эксплуататорских кругов, да и всей идеологии самодержавия. За все эти «прегрешения» в апреле 1896 года Мельников попал в Лукьяновскую тюрьму, а в 1900 году скончался в сибирской ссылке. Впрочем, его старания не пропали даром. Существующая власть понимала, что образование рабочих нельзя пускать на самотек, лучше их энергию направить на культурное и духовное развитие. И в 1902 году возвели здание Лукьяновского народного дома: там каждый день читали лекции, учили здоровому образу жизни, здесь же работала бесплатная библиотека, чайная-столовая, вечерние классы для взрослых, бюро для оказания юридической помощи и ночлежка-гостиница для приезжающих крестьян. А на сцене устраивали спектакли, в которых участвовали такие известные украинские актеры, как И. Марьяненко, Л. Гаккебуш и Лесь Курбас. Здание, как вы знаете, сохранилось, там располагался клуб трамвайщиков, и надеялись, что вскоре откроется Малый оперный театр. Эту идею много лет вынашивала великая певица Евгения Мирошниченко, но так и не дождалась его открытия… Сейчас об этом хлопочет ее подруга Нинель Мартынюк…

Как опасно помогать людям!

Юноша Ювеналий Мельников обучал грамоте и мастерству рабочих и умер молодым на каторге. Сергей Мержинский, один из первых марксистов в Белоруссии – прожил чуть более трех десятилетий! И никто бы его сейчас и не вспомнил, если бы не одна романтическая история. Родился С. К. Мержинский в 1870 году в Минске. Входил в руководящее ядро Минской социал-демократической организации, созданной в 1894. Во время учебы в Киевском университете (с 1895) вел революционную пропаганду среди студентов, боролся против народников, «экономистов». Член киевского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В 1899-м вернулся в Минск, работал в отделе контроля Либаво-Роменской железной дороги. Однажды Павел Тучапский, о котором ниже, порекомендовал своему больному туберкулезом другу Сергею подлечиться в Ялте и вскользь заметил, что там он сможет увидеть Ларису Петровну Косач, талантливую поэтессу и умнейшую женщину, с которой вряд ли будет скучно в маленьком курортном городке. С июня 1897 года Леся Украинка пребывала в новой части города, в Чукурларе, на даче Лещинского. Разумеется, Мержинский воспользовался советом соратника и навестил Лесю в Ялте в июле того же года. Она ему сразу понравилась. Но на поэтессу молодой мужчина произвел не лучшее впечатление: «Мой новый знакомый Мержинский, – сетовала Леся, – всё плачет, что море ему не видно, москиты его съедают и купание не то». Леся иронизировала, но она имела право так говорить. Она страдала из-за болезни! Иногда, почти теряя сознание на ялтинских улочках, она ложилась прямо на землю, чтобы передохнуть немного и идти дальше. Она знала, что такое физическая боль, и умела терпеть ее, а комары и холодное море казались на фоне всего остального и вовсе незначительной мелочью. Чем дальше продолжалось знакомство, тем теплее и искреннее относилась поэтесса к новому другу. Ему первому она прочла пьесу «Голубая роза». Со стороны стеснительной Леси это было знаком особого расположения и доверия. Он подарил поэтессе цветную репродукцию «Мадонны» Рафаэля, с которой она никогда не разлучалась. С Сергеем Леся поднималась на Ай-Петри, где увидела необычайный цветок – горный эдельвейс. Ее поэтическая душа назвала цветок «ломикамнем». Именно в Ялте и расцвели их любовные чувства. Она – на год моложе Сергея, хрупкая, худенькая, застенчивая, похожая на юную девушку. Женщина, воплощающая в себе силу и мудрость, талант и широкую душу, сумевшая найти в себе мужество бороться с болезнью и прожить очень короткую жизнь так ярко и полноценно. Им судьба отмерила очень короткий срок. Вскоре Мержинский вернулся в Минск, а Леся осталась в Крыму еще на год. Уехав из Ялты так и не выздоровев, Сергей Мержинский активно участвовал в проведении І съезда РСДРП, который прошел в