Я погасил Знак. Движение, которое я выполнял второй раз в жизни, казалось очень привычным. Надолго ли?

– Хочешь, я научу тебя этому заклинанию?

– Не хочу, – торопливо ответила Нан.

– Я боюсь, что забуду его так же внезапно, как узнал.

– Заклинания крови, любые, очень опасны. Только опытные маги могут невозбранно применять их!

Что за ерунда… Уже не впервые в моей голове порой сами по себе возникают знания.

– Например? – вопросила Нан.

– Ну… – Я задумался и вспомнил самый первый эпизод. – Я набрал целую горсть гадючьей ползучки, но в последний момент словно кто под руку толкнул, что есть нельзя…

Я осекся, Нан смотрела на меня с недоверчивым восторгом.

– Что?..

– Это правда? Ты не врешь?

– Нет, с чего бы…

– А еще?!. Еще что-нибудь в этом духе случалось?

– Ну… да, много чего. Съедобные ягоды и листья кто-то подсказывал. Потом кактус такой, у него сок вроде целебный, дезинфе…

Я не договорил сложное слово, Нан завопила и бросилась мне на шею.

– Да что такое?!. Ты что-то знаешь об этих прозрениях?

– Конечно!.. И каждый знает. Серый. – Нан отстранилась, глядя сияющими глазами. – Это Он!..

И девушка повела рукой вокруг, словно указывая на весь мир.

– Кто – он? – я повторил ее жест.

– Да не он, а Он!.. Это Лес, это был сам Лес!..

– Правда, что ли? – сказал я. – У вас еще и Лес общаться может? Я, конечно, рад, что ты рада, но что-то не совсем врубился. Это такая редкость?

– Нет, это вполне обычное явление. Лес Всесущий говорит с людьми довольно часто. Подсказывает тропы, посылает добычу, помогает уйти от погони…

– И?.. – я по-прежнему ничего не понимал.

– Он говорит с людьми, – Нан указала на себя. – Не с равнинниками! – ткнула пальцем мне в грудь. – Серый, Лес тебе помогает – это значит, что он признал тебя за своего. И, значит, Правдивая Вода тоже посчитает тебя вэйри… каким-нибудь странным, но жителем Леса!..

Я выдохнул и картинно смахнул пот со лба.

– То есть теперь мне можно туда идти? И Дэв меня не укусит, а если укусит, то небольно?

– Болван!.. – Нан отвесила мне символический подзатыльник. – Знал бы ты, как я все это время боялась. Но теперь… Серый, я так рада!..

– Но?.. – На последнем слове ее сияющая мордашка вдруг перекосилась удивлением.

– Я от радости забыла, с чего мы начали. – Нан оглянулась на трансформер. – Серый, Лес может дать понимание зеленой магии, но заклинаний не подсказывает. Тем более таких, на крови!..

– Ну, значит, у меня есть еще один подсказчик, – сказал я легкомысленно. – Помощь которого, надо признать, бывает очень кстати. Спасибо тебе, неведомый учитель!.. Хотя было бы неплохо, если бы ты стал ведомым. Эй, покажи личико, Гюльчатай!..

Нан укоризненно покачала головой, не одобряя такого несерьезного отношения к неведомой силе.

Мы оставили снабженный кровавой меткой «Голиаф» и пошли дальше.

На вечернем привале Нан поколдовала немного и сказала, что чужой маг, похоже, потерял наш след. Я порадовался.

А потом – еще больше. Ночь снова была волшебством, сладким безумием. После видения смерти очень хотелось жить, и мы любили друг друга яростно и нежно, как в последний раз.

Нан, усталая, уснула. Я качался между полусном и бодрствованием, думал.

Из темноты леса шагнул Шед Анрис, облепленный красными цветочками. Он отплевывался кровью и сердито обрывал с себя «рассаду».

Я вскочил.

– Гадость, – сообщил гость. – Но спасибо, что похоронили… Хотя доски нет, и цветочки бы посадить… вот эти, например.

Он протянул руку, поросшую львиным зевом и розовыми маргаритками. Я чуть не заорал.

– Ну и сны у тебя, – прозвучало сзади; я резко обернулся.

Женщина, закутанная в клочья мрака. Бледное лицо, изящные руки, стройные ноги, а остальное было скрыто темнотой. Она разглядывала меня, беспечно улыбаясь.

Я ответил тем же, не спеша начинать разговор.

– Что смотришь как неродной… Серый? – спросила она наконец.

Я мгновенно вспомнил все.

– Ты!.. – прикусил язык, едва не выругавшись.

– Я, – согласилась Леди. – Наконец-то набрался смелости обратиться ко мне на «ты»? Что ж, это радует. Как жизнь, Сергей?

– Неплохо, но не благодаря тебе!.. – прорычал я.

– Ах, людская неблагодарность, – и она еще всплеснула руками и изобразила, как промокает глаза краешком своих невозможных лохмотьев. – После всего, что я для тебя сделала…

– А что ты для меня сделала?!. Во время тао-атаки, не спорю, выручила… но потом!.. Те черные тени меня едва не сожрали!..

– И будь уверен, сожрали бы, если бы ты не приложил все усилия в бою.

– Что они вообще такое были? Ведь меня тогда не атаковали телепатически!.. Я всего лишь…

– Лежал при смерти. Право, какая малость.

Я замер, осознавая. Да, это был не образ тао-вторжения. Черные птицы воплощали собою смерть!..

– То есть я дрался… со смертью? Но ты же сказала, что помогла мне тогда!..

– Да, но с чего ты взял, что моя помощь состояла в спасении твоей жизни? Я благотворительностью не занимаюсь и предоставляю каждому выбираться самостоятельно.

Ты умирал, и тебе – и кое-кому еще, – пришлось кое-что предпринять по этому поводу самостоятельно. Я всего лишь отложила твою встречу со смертью, дала тебе и девчонке немного времени. А потом, когда вы были в достаточной мере готовы, я перестала сдерживать смертные тени за отрогами черных гор. Вот в чем состояла моя помощь.

Пока ты дрался со смертью – такие, как мы с тобой, для нее всегда лакомый кусочек, – в реальности девчонка спасала твое тело. И ты выжил. Вы победили, молодцы.

– Видимо, я дурак, – сказал я после паузы.

– Воистину мудр тот, кто осознает это в столь младом возрасте, – с торжественной издевкой провозгласила Леди.

– Примите мои извинения…

– Нет уж. Давай, коли уж начал, продолжай обращаться запросто. Я говорю тебе «ты» не из врожденного хамства – хотя на деле хамка еще та, – и не потому, что старше тебя на несколько веков.

– Э? – только и сказал я.

– …А потому, что мы на самом деле не чужие друг другу. Дальние родичи, по крови и по силе. И вообще, в моем родном языке нет этого разделения «вы», «ты»… что за глупость. Короче, извинения не приняты. Какие счеты между своими?

Но если хочешь сделать мне приятное, почаще напоминай себе, что ты дурак.