Она не ответила. Отпустила мою руку и сама взялась прорезать кабину.

Лезвие биомеча легко преодолело матовый пластик, и иссохшее тело пилота чуть не вывалилось нам под ноги. Какая-то волокнистая масса удерживала его в ложементе, придавая вид мумии в серых бинтах. Потом я понял, что это были те растения, о которых говорил мертвый голос.

Я снова увидел, как красная пыль спор попадает на кожу, прилипает, мигом пускает корни, растет, листики-сердечки с красными прожилками, красные крохотные цветочки… Пилот бьется в тесной кабине, рвет с себя растительность, но спор все больше, цветки на нем отцветают и выбрасывают алые облачка…

– Серый!.. – Нан прижала руки ко рту, стремительно зеленея. Потом икнула и согнулась.

Надо же, какое у нее живое воображение, подумал я, деликатно придерживая девушку. Когда она наконец откашлялась, снял флягу с водой с ее пояса, дал отпить, приложился сам. Вообще-то не помешало бы сейчас чего покрепче, водки, например…

Поперхнулся, когда в голову пришла жутчайшая мысль. Ведь зерна растений могут годами сохранять всхожесть, а всякие там вирусы-бактерии и вовсе десятки и сотни лет… Я попятился подальше от «железного человека», волоча за собой Нан и остро сожалея об отсутствии водки. Хотя неизвестно, убьет ли она заразу…

– Не бойся, – сказала Нан.

– Что?

– Твои мысли. Я не то чтобы очень хороша как мастер-формовщик, но вижу, что все, что здесь было живо, теперь мертво. Семена не прорастут.

– Точно?

Нан бросила в меня своей уверенностью. Я с облегчением вздохнул, душу затопило великое облегчение. Колени ослабли, я сел где стоял. Рядом в мох опустилась Нан.

Наверное, мы долго так просидели рядышком, словно дети в ночи, которые сначала старательно пугают друг друга рассказами о всяких там Черных Руках или Красных Мокрицах, а потом трясутся от страха под одним одеялом.

Ладно, хорош отдыхать. Пора уже подниматься… сейчас встану… посижу еще минутку и встану… посмотреть в глаза своему страху…

Нан остановилась подальше, но так, чтобы я видел ее глазами. Я повязал лицо платком и быстро вырезал мумию из «железного человека». При каждом моем движении взвивались облачка пыли.

Тело действительно было сухим и очень легким, я один нес его без труда и боялся сокрушить мумию неловким движением. Нан выбрала полянку, сорвала мох, разрезала дерн. Даже с помощью биомечей копать было нелегко, мешали камни, корни. Мы выстелили дно ямы мхом и опустили туда мумию, закрыли мхом же и быстро закидали землей. Нан опустила дерновое одеяльце и произнесла Зеленое Слово. Выпили по глотку воды, я плеснул на могилу – спи спокойно, Шед Анрис…

А потом вернулись к боевому роботу. Машина была мертвее хозяина, но даже в смерти поражала железной мощью. Нан смотрела вместо меня. Глядя на себя со спины, очень осторожно соизмеряя движения, я вырезал из зарослей и дерна одну из рук робота. Так, что здесь у нас? Клещеобразные манипуляторы-«пальцы», какой-то режущий инструмент. На запястье дула орудий. Аккуратно подрезав руку робота, отжал броню сформированной «фомкой». Аспид – не только и не сколько оружие, это еще и универсальный инструмент, сам себе нож-отвертка-лом.

То и дело приходилось просить Нан смотреть именно туда. Девушка подсела ближе, дышала мне в плечо, я видел собственное ухо и щеку в шрамах и алых лоскутах новой кожи. Повернулся, и показалось, что мне улыбается детище сумасшедшего доктора Виктора Франкенштейна.

Начинка руки железного человека напоминала внутренности бомбившей меня летательной машины, трубки, паутинки, какие-то живые ткани… очень давно бывшие живыми.

Так, оружие, оружие… Четыре трубки в одном пакете, к ним присобачено что-то похожее на пулеметную ленту. Только пули впечатаны в нее целиком, как таблетки в пластиковую упаковку. На фиг, лучше не трогать.

А это что за фиговина? Решетчатый стержень, какой-то излучатель, вот к нему идут провода…

Рядом с ней зияла дыра еще какого-то оружия калибра сантиметров пять. Я открыл то, что было похоже на подающий механизм, и на меня холодно уставились черные тупые головки. Одно «яйцо» было уже на полпути от «гнезда» к дулу, и я осторожно подцепил его пальцами и вытащил. Действительно, «яйцо»… размером с гусиное, овальное, одинаковое со всех сторон. Прихватить с собой, что ли?

– А они не могли… испортиться? – робко спросила Нан.

Я чуть не уронил «яйцо». Непросвещенная девчонка сказала то, о чем я должен был задуматься в первую очередь!.. Сколько там бомбы-мины несработавшие в земле лежат и до сих пор взрываются!..

– Нан… отойди, – велел я сквозь зубы. Девушка хотела переспросить, я вызверился на нее так, что она шарахнулась и торопливо отбежала. Я вернул гранату, если то была граната, на место.

– Все равно я сюда еще вернусь, – пригрозил, примерился и острием биомеча уколол себе палец, прикоснулся к броне робота, оставив каплю крови, начертал поверх знак и шепнул заклинание. Капля засветилась рубиново. Усмехнувшись, я произвел необходимые мысленные манипуляции, и похожая на точку лазерного прицела капля погасла.

Теперь никуда не денешься, трансформер. Стоит произнести заклинание, и моя кровь покажет мне дорогу к цели.

Нан вежливо подергала меня за рукав.

– ? – Я зализывал царапину.

– Что. Ты. Делал? – раздельно спросила она.

– Обычное маяковое заклинание, не узнала, что ли? – удивился я.

– Это не-обычное маяковое заклинание, – сказала Нан. – Заклинание на крови. Ты соображаешь, что творишь?

Я беспечно пожал плечами.

– Через кровь навредить мне не так-то просто. Для начала надо найти эту кровь, а заклинание никто не увидит, кроме меня. Случайно не найдешь, даже зная, где оно, не вдруг сыщешь.

Нан помолчала. Спросила:

– Где ты выучил это заклинание?

Я застыл. Задумчиво вынул изо рта палец. Нан взяла мою руку, глянула на порез. Я почувствовал ветерок силы, порез закрылся.

– Серый?

Ее глазами я видел свое ошарашенное лицо, отвисшую челюсть. Спохватившись, захлопнул рот, поморгал, возвращаясь к себе. Голова кружилась – смотреть двумя парами глаз непросто. Собственные глаза болели, я видел лишь синие пряди исцеляющей силы вокруг смутных пятен ее рук.

– Нан. Я не знаю, откуда я взял это заклинание. Но до того, как ты спросила, я совершенно точно знал, что сам его придумал.

– Нет, – сказала Нан, неуверенно рассмеялась. – Этот Знак – наш!..

Я шевельнул пальцами, точка крови вспыхнула:

– Такой? – Каплю очертила многолучевая звезда, похожая то ли на стилизованное солнышко, то ли на обозначение компаса в углу карты.

Нан кивнула.

– «Путь». Знак поиска дороги, маяковых чар, указания тропы.