Из кухни показались Бердияр и Згалика. Вид у них был встревоженный.

— Как успехи? — поинтересовался Александр.

— Даша и Игорь уже едут, — ответил хозяин, — а вот до Людмилы и Вани я не дозвонился. Остальным и не пытался.

— Правильно сделал: очень сомневаюсь, что они научились чему-то нужному, что там, что тут. А вот что до Вани не дозвонился — хреново.

— Думаешь…

— Видео про то, как каменный циклоп разрушает город и жрёт жителей, я увидеть не хочу. В Людмиле-то я уверен.

Из прихожей раздался звонок домофона. Згалика сняла трубку.

— Лера, твой Вася приехал, — крикнула она, открывая замок.

— Что за Вася? — Насторожился Александр.

— Мой парень.

— Ох ты ж блин, вашу тётю за ногу! Ты парня своего в это втянула?

— Он сам решил помогать мне.

— А почему ты тогда не послала в бездну нас и всё это дело? Я понимаю готовность рискнуть собой, но ты втянула в беду человека, которого любишь!

Лера опустила глаза.

— Ладно, не кори себя. Может и это к лучшему. Надеюсь, он военный или хотя бы тренер по карате?

— Он ассистент хирурга. Это ведь тоже полезно?

— Следующие пару месяцев у него не будет передыху от раненых, а потом он потеряет работу. Магия позволяет практически отказаться от хирургии. Так что, может, ему и повезло: подготовишь его к предстоящим проблемам.

Згалика открыла дверь, и в прихожую вошёл потный, растрёпанный, мрачный, как туча, Василий. Лера вышла ему навстречу и обняла, но почувствовала только его напряжение и лёгкую дрожь.

— Я прилетел быстро, как мог, на такси, — проворчал он, — Ты, похоже, решила поиздеваться надо мной.

— Не вините её, — подал голос Александр, — Есть ситуации, в которых правильное решение невозможно, и эта может быть именно такой.

— А вы ещё кто?

— Моё имя Гратлоргарн, но вы, должно быть, слышали обо мне как об Александре…

— Да, слышал, но я вас не знаю. Лера, я здесь чтобы забрать тебя. Поехали в Брест прямо сейчас.

— Вася, я не уверена, что мы можем так поступить.

— Почему это?

— Потому что наши общие враги найдут и убьют вас обоих, — снова встрял Александр.

— Я вас не спрашивал! — отрезал Вася, — Лера, ну? Давай! Институт разворотили, и он будет закрыт какое-то время… как минимум. Все проблемы останутся тут. И пусть эти драконы с уродами хоть сожрут друг друга, пусть весь Минск перевернётся, а мы будем с тобой далеко, жить у меня тихой спокойной жизнью. Найдём тебе в Бресте работу, ну?

По щеке Леры скатилась слеза. Если она поедет с ним, не будет у них никакой жизни. Будут два гроба, и похороны, если из их тел не сделают что-нибудь страшное. Она почувствовала, как сильно любит его, и при мысли, что из-за неё его могут убить, ей стало дурно. Ей вспомнилось, как мёртвый амбал ломал руки и черепа санитарам, и как такой же убивал больных, пытавшихся сбежать. Вспомнилась бабуля-дежурная, переломанная пополам, и рассказ о двух школьницах, папа которых сегодня не вернётся домой.

— Нет, Вася, я не поеду с тобой.

— Чего?!

— Бежать теперь не вариант. Он смог узнать, где я живу. И, боюсь, он не отстанет. И только эти люди смогут защитить меня от него!

— С чего ты взяла?

— Потому что они знают, кто это такой, и что он умеет. Они уже справлялись с ним…

— Это по их словам. Лера, ты ничего не знаешь об этих людях, и хочешь им довериться? Ты же не верила в их историю! С чего вдруг такая перемена?

— Он показал мне… — Лера обернулась на Александра, но тот просто стоял и наблюдал за разговором. Превращаться он не собирался.

— Так, Лера, мы уходим прямо сейчас, вдвоём! — заявил Вася, и попытался схватить девушку за руку, но та отпрянула.

— Нет! Я должна остаться. Я нужна им, а без них этот…

— Мелизье, — подсказал Александр.

— Мелизье доберётся до нас. Он убивает людей и делает из них ходячих мертвецов. Я не хочу стать такой, и чтобы ты из-за меня стал таким.

— Я с этим сумасшедшим связываться не собираюсь! Мы уходим отсюда прямо сейчас, и на этом всё закончится.

Нет, закончилось бы не на этом. Если Вася заберёт её отсюда, он погибнет из-за неё. Но пластика его тела явно указывала на то, что его не переубедить. Голос Леры задрожал.

— Если хочешь уйти, уходи один.

— Чего? — опешил Вася.

— Уходи, пожалуйста.

— Лера, не шути так! Ты же любишь меня, я знаю, так не делай глупостей, пошли в пень всё это и поехали…

Сердце Леры сжалось от того, что она должна была сказать.

— А я тебя разлюбила, Вася! Всё! Между нами больше ничего нет!

— Так, Лера, не ломай комедию…

— Я тебя не люблю! — воскликнула Лера, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, — Я люблю его! — она показала пальцем на Александра. В этот момент ей захотелось умереть.

— Ты же специально это говоришь, да? Это хрень какая то! Лера, давай забудем всё это как страшный сон. А знаешь, что, выходи за…

— Уходи! — заверещала Лера прямо ему в лицо и зарыдала.

Глаза Васи округлились, а на коже выступили красные пятна. Тяжело задышав, он кинулся на Александра, занеся кулак, но тот, шутя, перехватил его руку, заломил за спину и придавил парня к двери.

— Она делает это для тебя, — мрачно сказал Гратлоргарн, — Прости нас всех и уходи. Надеюсь, потом ты поймёшь, что только что произошло.

Он ослабил хватку, и Василий высвободился. Кинув полный боли взгляд на Леру, он вышел из квартиры Бердияра.

Все чувства, накопившиеся в сердце Леры, вырвались наружу воплем боли и рыданиями. Она упала на колени, и, скрючившись, залилась слезами. Она почувствовала, как мягкая женская рука приобнимает её — Згалика опустилась рядом.

— За ту часть вины, что лежит на мне в том, что я втянул тебя в это, прости меня, — послышался мрачный, мерный, неторопливый голос Александра.

— Да пошёл ты, тупая долбаная ящерица! — проскулила девушка сквозь всхлипы.

— Справедливо. Згалика, будь добра, отведи её на кухню и отпои. Ей нужна помощь. Она только что совершила подвиг, который может оставить на ней шрам. Не допусти это.

— Пойдём, Лера, — произнесла Згалика над ухом девушки и повела её из прихожей.

В кухне было темно. Глубокая синева от почти стемневшего неба окрашивала очертания мебели в ярко голубой цвет. Мужские голоса едва доносились из-за закрытой двери гостиной, и Лера, нащупав кухонную скамью, свалилась на неё, скрючившись над столом. Она плакала. Плакала от осознания, что сама переломила свою жизнь. Теперь у неё нет учёбы, потому что её институт был уничтожен чудовищем. И нет любимого человека, потому что она сама только что прогнала его, чтобы защитить. И к родителям ей нельзя, потому что она нажила себе врага, который может причинить вред любым близким ей людям. Она была среди чужих людей, которые вроде бы добры к ней, но у которых нет ни единого мотива ей помогать. Вокруг порхала по кухне прекрасная фигура Згалики, звеня посудой, шурша травами и бормоча что-то неразборчивое. Каждый день приносил Лере всё больше стресса, и когда она думала, что предел достигнут, открывался новый горизонт боли и ужаса. Когда она встала на этот путь? В тот момент, когда взяла тему курсовой? Или когда решила поехать к матери Александра? Или в какой-то другой момент? А важно ли это? Да, теперь она свободна, как никогда, но потому, что ей нечего больше терять. А если сейчас окажется, что есть? И она вдруг возьмёт, и потеряет это по очередной глупости?