– Знаю. – Я слабо улыбаюсь и отправляю в рот чизкейк, чтобы придать себе бодрости. – Думаю, я просто не могу оставаться в стороне, вот и все.

– Что ж, я рада, что ты здесь. Хотя для ужина это не самое комфортное место. – Она вдруг весело фыркает.

– Нет. И не очень комфортно слушать, как все за столом обсуждали меня. – Я кривлюсь при воспоминании. – Спасибо, что заступилась.

– О, Эффи. – Бин морщится. – Жаль, что ты слышала тот разговор. Они не имели в виду ничего такого.

– Имели, – усмехаюсь я. – Но все в порядке, наверное, мне нужно было это услышать. И, Бин, спасибо за все это. – Я киваю на угощение, чувствуя угрызения совести. – Ты слишком много делаешь для меня. Слишком много.

– Не говори глупостей! – в голосе Бин слышится удивление. – И вообще это была идея Джо. – Она указывает на тарелки. – Он такой внимательный. Еще сказал, что найдет специалиста для моего соседа Джорджа – у него проблемы с коленом. Помнишь, я говорила тебе о нем?

– Э-э… да, – бормочу я, хотя и не помню.

– Джо сказал: «Предоставь это мне» – и взял мой номер. Он мог бы этого не делать. Совсем не подумаешь, что он сейчас знаменитость, верно? Он совсем не задирает нос. В том смысле, что он мог бы вообще не приходить на эту вечеринку, не говоря уже о том, чтобы как-то себя обременять. И он много говорит о тебе, – добавляет она, поднимая брови.

– Что ты имеешь в виду? – напрягаюсь я.

– Только то, что говорю. Он думает о тебе. Он переживает за тебя.

– Это он из вежливости.

– Хм-м, – насмешливо произносит Бин. – Ну, ты мое мнение знаешь…

– Бин, я видела, как ты плакала, – перебиваю ее я, внезапно отчаявшись сменить тему разговора. – Из окна, во время общей вечеринки. Ты пряталась от всех. И плакала. Что случилось?

Лицо Бин искажается, она отводит взгляд, я чувствую тиски страха. Я задела за живое. Но что это? Мгновением позже она снова смотрит мне в глаза – честно и прямо.

– Ах, это, – она явно старается говорить непринужденно. – Так… проблема на работе. Пустяк. Неожиданно вдруг накрыло. Ничего страшного.

– Проблема на работе? – с сомнением повторяю я. – И в чем именно?

– Да ерунда, – отмахивается она. – В другой раз расскажу. Это скучно.

Звучит вполне убедительно, но у меня закрадываются сомнения. У Бин не бывает «проблем на работе». В отличие от меня она никогда не драматизирует, ни с кем не ссорится, не жалуется и не вылетает с работы из-за того, что рыдала над супом.

Но она явно не собирается рассказывать о том, что на самом деле произошло. Придется набраться терпения.

– Ладно, но есть кое-что еще, – говорю я, меняя тактику. – Ты сегодня много общалась с Гасом?

– С Гасом? Да, достаточно. Мы успели поболтать.

– А он не упоминал о каких-нибудь неприятностях?

– О неприятностях? – Бин внимательно смотрит на меня. – Что ты имеешь в виду?

Я машинально перевожу взгляд на ступеньки, хотя почти уверена, что Гасу здесь делать нечего.

– Когда я пряталась в холле, – тихо говорю я, – я слышала, как он говорил по телефону с каким-то Джошем. Ты знаешь, кто это?

– Впервые слышу.

– Так вот, Гас был очень расстроен и говорил о том, что предъявят… – я понижаю голос до шепота, – обвинения.

– Обвинения? – потрясенно повторяет Бин. – Какие обвинения? Типа, уголовные?

– Наверное. – Я беспомощно пожимаю плечами. – Какие еще бывают обвинения?

– Обвинения? – снова переспрашивает Бин недоверчивым тоном.

– Так он сказал. Еще он упомянул про «наихудший сценарий». И при этом голос у него был тихий-тихий, как будто он не хотел, чтобы его услышали.

– А ты сегодня настоящая шпионка, да? – Похоже, Бин никак не оправится от изумления. – А что еще он говорил?

– Да все на этом. Нет, погоди, он сказал, что это может просочиться в прессу.

– В прессу? – У Бин ошарашенный вид. – Что, черт возьми, происходит?

– Не знаю, но мы должны с ним поговорить. Срочно. Где он сейчас, танцует?

– Нет, они с Ромилли уже пошли спать. Она его буквально уволокла под тем соусом, что завтра рано вставать.

– Да я уже наслышана, – я закатываю глаза, – про знаменитого преподавателя игры на скрипке. Она только об этом и жужжит. Можно подумать, если попадешь к этому преподавателю, то дальше прямая дорога в Оксфорд, Гарвард и к Нобелевской премии. Разом.

Бин смеется, наполовину морщась.

– О боже, она ужасна. Ты в курсе, что Гас собирается уйти от нее? Мы говорили об этом раньше, в саду. У нас получился довольно откровенный разговор. Он сыт по горло.

– Наконец-то! – восклицаю я. – Но почему он столько месяцев тянул с этим? Сколько времени на нее потратил! А мы все это время разводили с ней политесы!

– Думаю, он не хотел сделать ей больно, – вздыхает Бин. – Но чем дольше они будут вместе, тем хуже…

– Зря переживает. Если Ромилли и любит его, то только из-за того, что он для нее делает, а не самого по себе, – решительно заявляю я. – Она любит им командовать.

– А по-твоему, что ему в ней нравится? – интересуется Бин, и мы обе впадаем в раздумья.

– Тело, – наконец говорю я. – Извини, но это правда. Вообще-то она увлекается пилатесом. Наверное, хороша в постели. Крепкий опорно-двигательный аппарат и все такое.

– Если он действительно любит ее, тогда, пожалуй, он забыл, что такое любовь, – с грустью произносит Бин. – Знаешь, как это бывает. Довольствуешься жуткими токсичными отношениями, и вдруг в один прекрасный день у тебя открываются глаза и ты думаешь: «Опа! Вон оно как! Значит, вот она какая – любовь».

– На смертном одре, когда поезд давно ушел, – мрачно добавляю я.

– Нет! – протестует Бин, и я нежно обнимаю ее, потому что у нее такая трепетная душа.

– Ну, так что насчет Гаса? – возвращаюсь я к насущному вопросу. – Это нельзя спустить на тормозах.

– Думаю, нам следует им заняться, – решительно говорит Бин. – Мне лучше посветиться на вечеринке, а там подумаем. Можешь поспать у меня. Никто не узнает, что ты здесь.

– Спасибо. И да, мне нужно в туалет, – застенчиво сообщаю я.

– В мой нельзя, – сразу отрезает Бин. – Он…

– Сломан, я знаю. Но, может быть, я воспользуюсь тем, что в гардеробной, а ты постоишь на шухере?

– Конечно. Но побыстрее!

Мы поднимаемся по ступенькам и на цыпочках крадемся по заднему коридору, а между тем музыка орет громче прежнего. В гардеробной я пользуюсь возможностью взглянуть на себя в зеркало и прихожу в скверное расположение духа: все вокруг такие гламурные и расфуфыренные, а у меня волосы в пыли и бледная физиономия со