— Ну что, поехали? — сказал Сашка, занимая место рядом с водителем.

Костя завел двигатель. Прогрел его, как будто специально затягивая время, однако заглушил, вышел, обошел машину, словно проверяя покрышки, хотя сделал это еще полчаса назад. Сел, снова завел двигатель и сказал с сожалением:

— Бензина мало.

Действительно, датчик количества топлива показывал половину бака. Ехать в неизвестность с такими ресурсами был чревато новыми приключениями, а приключений Костя совершенно не хотел, он уже был сыт ими по горло.

— Командир, — сказал Сашка таким тоном, словно он все-все понимал. — Я две канистры запас. Трогай.

Костя сделал вид, что не поверил. Пошел посмотрел в багажник. Действительно, по обе его стороны в зажимах были закреплены новенькие канистры с бензином. Где их добыл Сашка, осталось очередной тайной.

— Действительно, можно ехать, — согласился Костя, вернувшись в кабину. — Только мы теперь как бочка с порохом.

— А что делать, командир? — спросил Сашка, как всегда некстати собираясь рассмеяться.

Он ждал, что Костя его похвалит за предусмотрительность и оперативность, но Костя промолчал. Игорь, казалось, все понял, крякнул то ли с досады, то ли от долгого ожидания и неожиданно тяжело вздохнул. Ничего у него с Елизаветой вчера не было, вдруг сообразил Костя. Отшила она его. Точно отшила. Ему стало немножко легче на душе, он, сделав круг вокруг кафешки и помахав рукой бойцам, появившимся, как тараканы, изо всех щелей, медленно-медленно поехал вдоль стены девятиэтажек. Сашка Тулупов с удивлением посмотрел на него и напомнил:

— Боссе в другой стороне.

— Да знаю, — ответил Костя. — Это я так, на всякий случай. Пусть немцы думают, что мы поехали на север.

— Ах, ну да! — воскликнул Сашка. — Не сообразил. Хитрый ты, однако.

Костя на первой передаче проехал в обратную сторону и уже собрался было свернуть там, где кончался бесконечно длинный дом, чтобы выехать на трассу и от нее направиться еще дальше к югу, чтобы попасть на места недавних боев, как вдруг Сашка Тулупов заорал словно оглашенный:

— Елизавета!!!

Костя ударил по тормозам и едва не разбил себе нос о руль. Игорь позади беззлобно выругался матом.

— Где?! — живо спросил Костя, потому что боялся, что Сашка ошибся, и вообще, он уже не верил ни Сашке, ни женщинам — вообще никому.

— Да вон бежит! — радостно ответил Сашка, тыча пальцем в боковое зеркало.

Костя посмотрел, но ничего не увидел, разве что пару голодных кошек, лакомившихся на помойке.

— Да вон же она! — еще раз показал Сашка. — Вон!

Игорь позади тоже отозвался не менее бодрым голосом:

— С Заветой веселее! Она нам засохнуть не дает!

Наконец и Костя ее разглядел. Была она одета в короткую джинсовую куртку, которую он раньше на ней никогда не видел, и в джинсы. Кроме этого, она позаботилась о своей внешности — сделала себе прическу, маникюр, ярко накрасила губы.

— Ну вот… — как-то слащаво произнес Сашка, выбираясь из машины и с радостью уступая Завете место, — мы уже заждались, двор три раза объехали. А тебя все нет и нет.

— Здравствуйте, мальчики! — до странности беспечно произнесла она своим бархатным, сочным голосом, усаживаясь на то место, где до этого сидел Сашка Тулупов. — Здравствуй, Костя, — блеснула она глазами.

Вела она себя так, словно между ними вовсе не пробегала черная кошка. А еще от нее пахло теми духами, которые любил Костя. Специально она что ли? — тоскливо подумал он, и камень у него на душе стал еще тяжелее. Издевается, решил он, точно издевается.

— Здравствуй, Елизавета, — ответил он, как показалось ему, с глубоким смыслом, но получилось словно стон.

Смысла, конечно, тоже никакого не было, а было продолжение той самой игры под названием «дразнилка», которую Костя терпеть не мог и в которой всегда проигрывал.

— Как спалось? Как дела? Война без нас не кончилась? — обернулась она.

Костя завел двигатель и, объехав огромную заброшенную клумбу, погнал машину вглубь квартала. Завета поболтала с Игорем и Сашкой, повернулась к Косте и как ни в чем не бывало спросила:

— Как дела?

— Ничего, — ответил он, следя за дорогой.

Действительно, дорога была разбитой донельзя, и, чтобы не искалечить подвеску, надо было старательно объезжать ямы и камни.

Завета включила приемник, сразу раздался лающий голос нового президента, которого еще не признали:

— Для защиты «титульного населения» наши друзья блокируют все крупные города. Ведется активная разведка и выявления бандитских формирований. Мы уничтожим всех, кто хочет свергнуть законно избранную власть! Мы…

Несомненно, Тищенко ощущала себя триумфатором и не стеснялась в выражениях.

— Выключи, — попросил Игорь. — У меня уже зубы болят.

— Подожди, дай послушать, что она нового скажет.

— А что она может сказать? — хмыкнул неунывающий Сашка.

— Вот мне интересно, почему Ясулович отмалчивается? — удивился Костя.

— Да потому, что он заранее проиграл, — мрачно ответил Игорь. — Кто делает шоковую терапию во время кризиса? Только полный идиот!

— Ну да, — согласилась Завета, — поэтому и проиграл. Поставил население на уши. Треть умрет в ближайшие полгода, другая треть — в следующие полгода. Останутся одно правительство и богатеи.

Косте и Сашке не трудно было понять горечь Заветы и Игоря. В России цены тоже росли как на дрожжах, но причина, по которой проиграл Ясулович, была ясна: слишком большие долги он набрал в МВФ. Может быть, он и не проиграл фактически, но сделал все, чтобы уменьшить свои шансы на победу. Обнищание населения приняло такие формы и достигло таких размеров, что странно было, как население вообще дожило до президентских выборов. В шахтерской среде говорили: «Ясулович такой же гад, как и Тищенко, семь шкур с нас спустил, восьмую тянет, и просвета не видно. Не будем за него голосовать! Продался он Западу!»

Вот оно, это население, и стало рыть щели и окопы, потому что поняло: власть никогда не снизойдет до простого человека. Ощущение потерянности и горечи на Украине куда острее, чем в России, и на президентов им не везет. Нет таких незапятнанных государственников, как Путин или Медведев. Конечно, подобные выводы нельзя было подавать в эфир, но они сами собой напрашивались, и, значит, ситуация вполне закономерная: Украина, она и есть Украина, то есть от слова «окраина». Ничего путного здесь никогда не будет. Вечная драчка: половина страны стремится на Восток, половина — на Запад. Золотой середины нет. Где уж здесь быть миру! Даже Евросоюзу по большому счету в таком виде Украина не нужна — слишком много проблем тянет за собой, и не только экономические. Вот, собственно, эти вопросы и решает сейчас Олеся Тищенко: нагнуть одних за счет других.