Завета резким движением откинула волосы со лба и почти гневно посмотрела не него. Все шло своей чередой, событие за событием, последовательность которых нельзя было ничем прервать, словно все было заранее где-то и кем-то предопределено, прописано на веки вечные. Только Костя в этом ничего не понимал. В случае с Елизаветой все повторялось, как со всеми другими женщинами, словно он не мог выбраться из заколдованного круга: влюбленность, надежда, расставание.

— Я с тобой все время разговариваю, когда монтирую материал, когда искал Сашку, — сказал он в отчаянии, признав свою капитуляцию, — только ты не слышишь…

— Может быть, я и не хочу, — ответила она терпеливо и снова посмотрела на него так, что сердце у него сладко сжалось. — Может, мне ничего этого не надо?

— Ты обиделась? — спросила он, ничего не понимая, и взял ее за руку. — Ну скажи, я все приму.

— Ничего ты не примешь, если до сих пор не принял, — с каким-то разочарованием в голосе произнесла она и закусила губу.

Он уже знал эту ее привычку, и она казалась ему милой и непосредственной. Господи, подумал он, тоскуя безмерно, ну почему я такой несчастный, и почему мне никогда-никогда не везет с женщинами, которые мне нравятся, и почему женщины придумывают сложности в жизни, которых я не понимаю?

— И все-таки?.. — спросил он, смутно догадываясь, что причиной всему то, что произошло полтора дня назад.

— Ладно, если тебе так хочется, но ты сам напросился.

— Ничего, я вытерплю, — промямлил он, ненавидя себя в этот момент так, как можно ненавидеть только врага.

— Я воспользовалась тобой! — произнесла она, глядя ему в глаза.

— Как?.. — переспросил он, чувствуя себя таким опустошенным, словно из него враз ушла вся сила.

В голове у него аж зазвенело, и целое мгновение ему казалось, что он находится не здесь, в комнате разоренной девятиэтажки, а где-то в другом месте, и смотрит оттуда на самого себя — слепого и яростного одновременно.

— Ну как же тебе объяснить! — воскликнула она еще раз, глядя на него ненавидящими глазами.

— Попытайся, — терпеливо попросил он, полагая, что все уже безнадежно, все растворилось, умерло и унеслось в пространство и в чистое весеннее небо.

— Я очистилась с помощью тебя! Ты хороший, чистый, порядочный, с принципами, но я тебя не люблю! — еще яростней выпалила она.

— Ах вот в чем дело… — Его словно током прошибло. — Извини… не сообразил… исправлюсь… пардон…

Он стиснул зубы и отступил на шаг. Все встало на свои места. Мир приобрел четкие очертания, с понятными правилами, которые он знал назубок. Ну и хорошо, зло подумал он, ну и ладно, пусть будет так. Только сердце почему-то ныло, не в силах расстаться с мечтой и надеждой.

— Ничего… бывает… — произнесла она ему вслед, как показалось ему с сарказмом и насмешкой.

Он вылетел из квартиры красный как рак. Все, думал он, чтоб я еще когда-нибудь давал волю своим чувствам! Теперь только когда кто-то в меня влюбится, но так, чтобы я был уверен на все сто, нет, на все сто двадцать процентов! И то еще погляжу!

Сашка Тулупов, как верный ординарец, расхаживал перед подъездом. Увидев Костино лицо, он отшатнулся:

— Там тебя этот… как его… Вяткин разыскивает.

— А где Божко? — спросил Костя и почувствовал, что губы у него жесткие, как подметка.

— Не знаю, где-то шляется. — Сашка растерянно оглянулся, словно он был виноват в том, что Божко пропал.

— Так, — сказал Костя, — найди его и уезжаем!

— Куда? — удивился Сашка.

— Как куда? Поедем туда! — Костя, не задумываясь, махнул рукой в сторону темнеющей степи.

— Ладно, — произнес Сашка. — Пойду поищу. Чего ехать-то на ночь глядя?.. — проворчал он. — Отдохнули бы, выспались, а завтра поутру и махнем куда тебе хочется.

— Иди-иди, ковбой, — велел Костя, ощущая, как лицо у него постепенно оживает. Мертвыми оставались только губы. — Найдешь, приходите, я буду в кафешке. Ах да! Стой, ковбой!

Сашка остановился как вкопанный и с надеждой посмотрел на Костю.

— Водка у нас есть?..

— А-а-а… — удивленно протянул Сашка, — в машине бутылка… как обычно, НЗ.

— Ну все, иди-иди, — сказал Костя и отправился искать машину, но, хоть убей, не мог вспомнить, где они ее оставили.

Он обошел квартал три раза. Треугольная бутылка водки марки «Премиум» действительно валялась в углу под задним сиденьем. Тулупов оказался запасливым, как старшина на войне. А еще там валялся круг краковской колбасы и кусок сыра.

Костя свинтил пробку и попробовал пить из горлышка, но ничего не получалось, потому что на бутылке стоял дозатор. Тогда, испытывая страшное желание напиться, он отправился в кафешку.

Вечером прошел короткий весенний дождь, а ночью даже сверкали молнии и акация пахла так, что кружилась голова.

* * *

Утром, в предрассветном тумане, они садились в машину. Игорь, как показалось Косте, улыбнулся хитро и словно невзначай спросил:

— А где Елизавета?..

Гад, подумал Костя, гад… урвал свое и издевается.

— Не знаю, — буркнул он, краснея, и, конечно, выдал себя с головой. — Наверное, она не собирается ехать дальше? — И посмотрел на Игоря.

Лицо у Божко ничего не выражало. Косичка висела уныло, как измочаленная плеть.

— Ах да… да… — вспомнил Игорь, — что-то она мне такое вчера напела.

Костя едва не уточнил когда — вечером или утром. Если вечером, то из-за него, а если еще утром, то, значит, она заранее все спланировала, и выяснение отношений тоже.

Прибежал запыхавшийся Сашка с «сонькой» и новыми аккумуляторами.

— Свои зарядил и новые достал… — похвастался он.

Как и где он их выклянчивал, всегда оставалось великой тайной. Сашка никогда не открывал своих источников, а только хитро улыбался. Костя, разумеется, догадывался, что Сашка на любых позициях первым делом отправляется к связистам в надежде выпросить что-нибудь стоящее.

— Ах! — встряхнулся, как большой пес, Игорь. — Хорошо! Выспался я сегодня, будто снотворное принял.

Костя тяжело посмотрел на него, но так и не понял, что Игорь подразумевал под словом «снотворное». Если то, о чем подумал Костя, значит, так тому и бывать, и слава богу, что Завета не едет с ними и даже не вышла провожать. И без нее проживу, думал он горько. У меня Ирка есть. Правда, с Иркой не все ладно, но что делать? Найти другую и мучиться с ней? Хрен редьки не слаще. За все надо платить. К сожалению, я еще не научился быть независимым от них.

Между тем он отметил, что Игорь времени зря не терял и вооружился АК-47 и двумя рожками. Молодец, подумал Костя, но ничего не сказал вслух — нечего тешить его тщеславие.