В запутанных коридорах Шмутко ориентировался как мышь на зерновом складе. Вел себя безукоризненно, что слегка удивило Матвея. Полное подчинение такого проныры напрягало, следовало внимательно приглядывать за ним и – лучше – свежему наблюдателю. На данную роль выбрал Шпагину, которой предстояло вместе с Шмутко погрузиться в поиски сумм, выделенных военным и оказавшихся в руках Адмирала. Задача пугала масштабностью – даже переведенные в электронный вид документы занимали гигабайты. Глаза боятся, руки делают. Просеивание началось. Алехин, запустив процесс, отправился к Директору. Трекер мониторил его маршрут от Ильинки до Ясенево.

Окна просторного кабинета смотрели на лес вокруг штаб-квартиры. Снаружи почти ничего не изменилось, разве что исчезла огромная голова Ленина, прежде стоявшая возле декоративного пруда. Основные перемены произошли в организации оперработы, кадровой политике. Ветеран, естественно, не задавал неуместных вопросов, хотя некоторые ответы сами приходили ему в голову. Так, начисто исчезла ведущая основа агентурной работы – идеологическая. Отныне не искали иностранцев, которые скрытно разделяли идеи коммунизма или имели просоветские настроения. Не набирали оперативных сотрудников из числа проверенных членов КПСС. Нынче, как и повсюду в стране, правил чистоган. В чем-то он приносил пользу: денежное довольствие офицеров существенно выросло, а оплата услуг агентов вышла на мировой уровень.

– Матвей Александрович, добро пожаловать! – приветствовал Директор. – Давненько вы тут не бывали?

– С выхода в отставку.

Стокгольм. Июнь 1993 года.

Подходя к ресторану, где разведчик по плану передавал новому резиденту на связь агента, Григ заметил машину с дипномером российского посольства. «Баран! Приехал прямо на место встречи, – вспыхнула тревога, – вместо того, чтобы бросить её в городе и хорошенько провериться пешком и на общественном транспорте». На этом неожиданности не закончились: в завершение ужина резидент вдруг, в нарушение плана, предложил агенту встретиться следующий раз уже вдвоем не в намеченном резидентурой баре, а в костеле неподалеку.

– Вы кто по вероисповеданию? – поинтересовался удивленный иностранец.

– Православный, – гордо ответил новоявленный ас шпионажа, поскольку с падением СССР стало модно выставлять себя верующим.

– Я – лютеранин. Так что же мы будем делать вдвоем в католическом храме? Пустом и, вероятно, закрытом в вечерний час?

Большего унижения за свою оперативную жизнь Григ не испытывал. По указанию Адмирала он успел законсервировать часть источников. Но Адмирала уволили, а Центр требовал передавать связи, поскольку отзывал Алехина из Стокгольма. Неудивительно, что вернувшись в Москву, он поспешил написать рапорт об отставке.

– Выслуги у вас много, полковник, – бормотал кадровик. – Но раз сами увольняетесь, выходное пособие и ведомственная поликлиника вам не положены.

– А кому положены?

– Если бы вас уволило руководство Службы: например, за пьянку или серьезное ДТП. Слышите? Понимаете, о чем я?

Матвей слышал и не понимал. Ему, отдавшему двадцать лет оперативной работе, боровшемуся за интересы Родины и не предавшему её в обмен на щедрые посулы противника, предлагали напиться или задавить кого-нибудь, чтобы иметь доступ к медицинскому обслуживанию. Вновь жестокое унижение.

На следующий день ненужный государству шпион искал место в новой жизни. Второй звонок принес удачу в виде должности в коммерческом банке.

– Как продвигаетесь в вашем ответственном задании? Нужна помощь?

– Продвигаюсь. Нужна. Появился перспективный отросток. Позже можно оформить как отдельную операцию контртеррористической направленности. Межведомственного характера. Есть выход на предателя в аппарате, сами понимаете, КОГО. При всем уважении к товарищу Чудову полагаю, это – уровень Директора. Как бы вы восприняли такое развитие событий?

– Положительно, – оживился руководитель, которому предоставлялся шанс подтвердить начальственный статус. – Насколько серьезен «боковик»?

– Не стыдно доложить САМОМУ, – заверил разведчик. – Мне неуместно выступать в качестве организатора, хотя Президент и наделил полномочиями. От исполнительских функций не отказываюсь, а с координацией прошу помочь.

– Когда думаете начать?

– В ближайшие недели. Тогда введу вас в курс дела. Когда закончу, вероятно выпадение политических «осадков». Как у нас, так и за рубежом. Это – ваша сфера, тут я умою руки и отойду в сторону.

– Заинтригован. Что требуется?

– Устная санкция на прослушку телефона любовницы предателя. Использовать СОРМ нежелательно, так как плохиш имеет знакомых среди силовиков.

– Только ненадолго. Еще?

– Вы ведь возглавляли налоговую полицию в свое время?

– До того, как её прикрыли за «ненадобностью». Видимо, налоговые преступления прекратились, – Директор саркастически ухмыльнулся.

– Не скажите. Со Следственным комитетом контакт имеется? Надо бы официальное дело нарисовать на некого Шмутко, такое жирное, с запашком. На основе материалов из архива налоговиков. Нужен том, лучше два-три, которые я ему продам, исполняя поручение Президента. Это возможно?

– Неужели вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите выставить человека на деньги?

– Даже не представляете, на какую сумму. Для страны, в рамках борьбы с коррупцией в международном масштабе. Шмутко мне охарактеризовали как «феноменального засранца», жалости он не заслуживает.

– Тогда через Чудова ретранслирую вашу просьбу в Администрацию, без подробностей, естественно. В СК команда должна пройти из Кремля.

– Есть личная просьба. Краем уха слышал, открывается музей разведки? – Матвей решил по полной использовать стремление собеседника подключиться к операции под эгидой № 1.

– Музей – громко сказано. Пару комнат готовим к открытию.

– Из больницы выписывается Жданов – бывший начальник Оперативно-технического отдела. Душевно надломлен – семья погибла на Дубровке. Прикажите привлечь к работе над экспозицией, на общественных началах.

– Не проблема.

– Важно, чтобы он имел доступ к старым образцам опертехники. У меня могут возникнуть экзотические потребности в винтажных образцах…

– Даже так! Считайте, вопрос решен товарищ Григ. Назначим Жданову небольшое вознаграждение за содействие музею и предоставим право использовать экспонаты для «учебно-воспитательных целей».

– Нагло злоупотребляя вашим расположением, прошу выдать мне и Жданову служебные паспорта – предстоят поездки, возможно, срочные.

– Дам команду.

– Боже! И почему мне не довелось трудиться под вашим мудрым руководством? – прибег к наглейшему подхалимажу Матвей, вызвав ожидаемый смешок одобрения.

Старпом с тремя матросами отправились за свежими продуктами для столовки – три-четыре километра пути. В мирное время – занятие для одного мичмана ПМТО. Ныне каждый выезд в город приравнивался к рейду на потенциально вражескую территорию. Сегодня предстояло выяснить, насколько потенциально и насколько вражескую. Главный штаб ВМФ требовал от офицера флотской разведки сведения об обстановке в Тартусе и вокруг российской минибазы. Беспроблемно выехав с территории гавани и проскочив два опасных, с точки зрения возможной засады, рандебаута, машина прибавила скорость на широком Бульваре 6 Октября и скоро добралась до цели. На Востоке базар – котел жизни, где варятся люди, товары и информация. Сегодня варево бурлило в обычном ключе, только цены заметно выросли на всё, кроме человеческой жизни.