он сдержал стон, который едва не вырвался из его груди. Но пересилив себя, генерал встал и подошел к окну. Какое-то время он молча смотрел на белые снежинки, падающие на уже успевшую пожухнуть траву на приусадебной лужайке, после этого, с силой выдохнув, сказал:

– Подумать только! Это уже вторая неприятная новость за это утро, которое начиналось так хорошо!

Генерал повернулся, а Мориц тут же с усмешкой уточнил:

– Ну раз так… Тогда позвольте хотя бы узнать, какая же первая?

Альберт в отчаянии махнул рукой и снова уставился в окно.

– Так все же! Откройте нам, чем же вы еще так опечалены? – продолжал настаивать Мориц.

– Отец! Действительно, скажи же нам, что так тебя расстроило?

И тут Альберта словно прорвало, и он в полнейшем отчаянии от собственного бессилия и невозможности что-то исправить поведал дочери и его новоявленному женишку о предстоящем матче «Фурии» с мюнхенским «Тивазом». Не умолчал генерал и о том, что на днях «Фурия» лишилась двух своих едва ли не самых лучших игроков и теперь шансов на победу у нее нет. Закончив повествование, Альберт вновь уставился на Морица и с удивлением отметил, что с лица капитана тут же исчезла его высокомерная ухмылка. Шарлотта сразу же защебетала и стала объяснять, как его отец любит футбол и что он когда-то участвовал в городских соревнованиях, но капитан почти сразу же остановил девушку жестом и спросил:

– Простите, генерал! Во сколько начинается матч, о котором вы только что говорили?

Генерал посмотрел на висевшие на стене часы, которые показывали одиннадцать часов сорок пять минут, и сухо сказал:

– В пятнадцать часов ровно.

– Все ясно, – все так же серьезно ответил Мориц. – И вы говорите, что для решения проблемы мы должны найти двух высококлассных игроков и это нужно сделать до пятнадцати часов?

Все еще не понимая, к чему капитан завел этот разговор, Альберт подивился тому, как изменилось лицо Морица. Его насмешливый и развязный тон в одночасье испарился. И перед Шлоссером возник собранный, целеустремленный солдат, способный на отчаянный поступок.

– Мы? Должны найти?! – воскликнул Альберт.

– Вот именно – мы. Точнее, не вы, а я. И я думаю, что смогу… точнее, я даже уверен, что смогу это сделать.

Генерал покачал головой.

– А я уверен, что это невозможно. Даже если вы и найдете двух сносных футболистов за столь короткий срок, то наверняка они не смогут сделать то, что могли бы сделать в ходе матча выбывшие из игры Маркус Айхенвальд и Ганс Шехтель. К тому же, судя по всему, вы совсем не разбираетесь в футболе. Футбол – это командная игра. Для того чтобы побеждать такие команды, как «Тиваз», нужно уметь не просто хорошо бить по мячу! Успех приносят лишь согласованные и взаимно дополняющиеся индивидуальные действия всех футболистов команды, игроки должны знать возможности партнера, понимать его намерения и предугадывать, как он поступит в следующий момент…

Капитан понимающе кивнул и сухо продолжил:

– Герр генерал, я, конечно, не такой страстный болельщик, как вы, и никогда не играл в футбол, но, уж поверьте, кое-что в нем понимаю! Кроме того, я являюсь командиром двенадцатой роты учебного батальона полка специального назначения «Бранденбург‐800» и смею утверждать, что в моем подчинении имеются два высококлассных спортсмена-футболиста, которые в случае включения их в ряды нашей «Фурии» смогут сыграть не хуже упомянутых вами Айхенвальда и Шехтеля. Я видел игру обоих и, как уже было сказано, все-таки кое-что понимаю в футболе.

– А что же насчет сыгранности, насчет командной игры?

– Эти двое понимают друг друга с полуслова, а на поле, когда играют в паре, творят настоящие чудеса! – капитан тоже посмотрел на часы. – Времени у нас немного! Моя машина стоит у подъезда! Для того чтобы доехать до учебного центра и привезти моих ребят на стадион, мне понадобится два – два с половиной часа. Если вы можете за это время решить вопрос о том, чтобы включить моих футболистов в состав команды, то у тренеров будет не меньше получаса, чтобы спланировать расстановку игроков и организовать ход игры.

Альберт снова сдвинул брови, прикидывая в уме: если он прямо сейчас позвонит Блуммеру, тот наверняка сможет до начала игры связаться с тренером «Фурии» герром Ульбрихтом, однако сможет ли бургомистр убедить того включить в команду не одну, а целых две «темных лошадки»? На этот счет у генерала Шлоссера уверенности не было, однако чем он рискует? Внезапно ощутив азарт, по всей видимости, перешедший к нему от абсолютно уверенного в своих действиях Морица, Альберт сказал:

– Хорошо! Поезжайте за своими курсантами и привезите их на стадион. Я же попытаюсь сделать так, чтобы их включили в состав нашей команды, – генерал снял трубку со стоявшего у него на столе телефона. – И, кстати, как зовут этих ваших футболистов? Возможно, их имена мне знакомы, я знаю почти всех ключевых игроков от Дюссельдорфа до Дрездена…

Впервые за последние десять минут Мориц вновь рассмеялся:

– Я не думаю, что имена моих курсантов вам известны…

– Но почему?

– Потому что оба они – русские!

футбольный стадион на Агнесштрассе, г. Дюрен, 11 ноября 1941 года, 14 часов 25 минут…

Когда машина Шлоссера подъехала к стадиону, трибуны еще пустовали. Возле входа генерала уже ожидали Отто Блуммер и тренер «Фурии» Эрих Ульбрихт – сухощавый шестидесятилетний мужчина с холодным взглядом и морщинистым лицом, местами усеянным пигментными пятнами. Когда Альберт подошел, Блуммер снял шляпу и вытер вспотевший лоб носовым платком.

– Ну что, долго нам еще ждать? – поинтересовался Блуммер.

Ульбрихт сухо добавил:

– И стоит ли нам вообще это делать?

– Я вижу, вы не особо рады нашему предложению? – буркнул Шлоссер и посмотрел на часы. – Я думаю, что они появятся с минуты на минуту.

Блуммер закурил и на этот раз стал тереть платком уже вспотевшую шею. Спустя пару минут послышался гул мотора, и вся троица увидела подъезжающий военный внедорожник с открытым верхом. Машина остановилась, из нее вышли