…5 марта 1953 года рано утром чуткий сон Ким Ир Сена прервал молодой адъютант в военной форме: «Полководец! Проснитесь! Из советского посольства только что сообщили, что умер Сталин…» На потолке бункера, скрытого в глубине холма Моран, тускло светила электрическая лампочка. Он посмотрел на часы, было 8 утра. Ким задумался. Вспомнились подарки «отца народов» — бронированный железнодорожный вагон и автомобиль «ЗИЛ» со стеклами толщиной 8 сантиметров, которые он после начала войны прислал в Корею. «Товарищ Ким! У вас теперь много врагов. Вам нужно хорошенько заботиться о вашей безопасности», — звучал в ушах мягкий, с характерным кавказским акцентом голос кремлевского горца. Прав был Сталин. Врагов много, а самые опасные из них окопались в партии. Фракционеры хуже Ли Сын Мана.

Через час Ким уже сидел в кабинете и слушал доклад главы госбезопасности Пан Хак Се об аресте группы заговорщиков. «Взяли мы их тепленькими, — говорил он, довольно потирая руки. — Ли Сын Ёпа прямо из постели подняли. Он не ожидал такого, стал кричать, что будет жаловаться, что он секретарь ЦК и мы не имеем права его трогать. Но мы ему сказали, что выполняем приказ вождя и если будет выступать — разговор с ним будет короткий».

Ким был доволен. От арестованного министра ниточки тянулись ко второму человеку в ТПК, лидеру местной фракции Пак Хон Ёну. Корейский Троцкий теперь обречен. Но фракционеров много: есть еще корейские Каменевы, Зиновьевы, Бухарины… Ничего, придет и их черед.

Согласно официальной версии, «шайка Пак Хон Ёна — Ли Сын Ёпа, которые, пробравшись в партийные и государственные органы, совершали коварные действия, направленные на подрыв единства и сплоченности партии и свержение нашего народно-демократического строя», была разоблачена и ликвидирована в ходе обсуждения документов ноябрьского пленума ЦК ТПК и кампании «за закалку партийности»42. Их обвинили в шпионаже в пользу США и заговоре против Ким Ир Сена. Заслуженно ли?

Ли Сын Ёп (1905–1953) родился на Юге Кореи в бедной семье. В 20 лет молодой человек стал членом компартии Кореи. В 1931 году он был арестован и восемь лет провел в тюрьме. Едва выйдя на свободу в 1940 году, он был арестован вновь. Японцы с коммунистами не церемонились. Он дал согласие сотрудничать с японской администрацией, после чего был освобожден.

В 1945 году, после ухода японцев, Ли возвращается к истокам и становится одним из лидеров компартии Южной Кореи. В годы японского господства многие коммунисты вынуждены были сотрудничать с режимом, а потому часто закрывали глаза на сложное прошлое своих товарищей.

В 1946 году его арестовывают американские военные власти за покушение на Ли Сын Мана. Под пытками он принимает предложение работать с американской разведкой. Ли оказался для нее крайне ценным кадром. После того как Пак Хон Ён перешел на Север, Ли стал главой южнокорейских коммунистов.

В 1947 году его арестовывают в четвертый раз, теперь уже южнокорейские полицейские. После переговоров в тюрьме он дает согласие на вхождение в состав коалиционного правительства Юга вместе с представителями других политических сил. Однако в 1948 году по приказу Пак Хон Ёна Ли переезжает на Север, где получает пост министра юстиции КНДР.

В 1950 году в московском аэропорту были задержаны американские агенты Алиса Хён и Ли Ca Мин, имевшие при себе секретные военные планы за подписью Ким Ир Сена. Выданные в КНДР, вскоре они признались в связях с Ли Сын Ёпом. Алиса к тому же работала личной секретаршей Пак Хон Ёна. И хотя последний поручился за Ли Сын Ёпа и высокопоставленных партийцев не тронули, северокорейские спецслужбы стали разрабатывать их окружение. Возможно, именно опасность быть раскрытыми и подтолкнула Ли к намерению сместить Кима.

Работавший у американцев переводчиком в годы войны Ким Ён Сик, позднее написавший мемуары, прямо называет Ли Сын Ёпа американским агентом43. Со Дэ Сук отсчитывает историю заговора с сентября 1951 года, когда Ли Сын Ёп начал готовить военный переворот. Для этого он собирался использовать 4 тысячи курсантов специальной школы, готовившей кадры для партизанской борьбы на Юге. Преподаватели и ученики там были выходцами из PK, а руководство — близкими друзьями Ли. Заговорщики разделили между собой высшие посты: сам Ли Сын Ёп должен был стать секретарем компартии, а Пак Хон Ён — премьер-министром. Дата выступления была назначена на первую половину 1953 года, но заговор был вовремя раскрыт.

Многие исследователи утверждают, что никакого заговора на самом деле не было, а речь шла о банальной чистке — устранении конкурентов Кима с политической сцены. Такой же точки зрения придерживается А. Ланьков, который указывает на нереальность смещения Кима столь малыми силами, тем более во время войны и при нахождении в КНДР китайских войск.

Запутанное дело «банды Ли Сын Ёпа — Пак Хон Ёна» напоминает «дело Тухачевского» из советской истории. Существовал ли в реальности заговор генералов против Сталина или нет, мы не знаем. Есть только результаты весьма специфических судебных процессов, косвенные доказательства и диаметрально противоположные мнения историков.

Осведомленный в делах американских спецслужб Ким Ён Сик утверждает, что эта попытка ликвидировать Кима была не единственной. Полковник ЦРУ Ганс Тофти, руководивший специальным учебным лагерем в Корее, завербовал в США индейца — профессионального охотника, который за небольшую сумму согласился перейти через линию фронта и уничтожить северокорейского лидера. Правда, до Кореи он так и не добрался по неизвестной причине44.

Война вступала в свой заключительный этап. Гарри Трумэн в ноябре 1952 года проиграл президентские выборы. Причиной неудачи кандидата от демократов называли четыре «к»: коррупция, криминал, коммунизм, Корея. Генерал Дуайт Эйзенхауэр, сменивший Трумэна в Белом доме, в ходе предвыборной кампании обещал прекратить войну. Став президентом, он лично съездил в Корею, где убедился, что полномасштабное наступление без гигантских усилий и жертв невозможно, и стал искать пути к разрешению надоевшего всем конфликта.

Подобные настроения разделяли и в Москве. В конце марта 1953 года в Пхеньяне получили письмо от Совета министров СССР под председательством Георгия Маленкова, в котором рекомендовалось дать положительный ответ на предложение генерала Кларка об обмене ранеными и больными военнопленными и продолжить переговоры о скорейшем заключении перемирия. Ким Ир Сен «пришел в сильное возбуждение» и поддержал предложения советской стороны. В апреле первоначальный обмен пленными был проведен, однако затем в переговорах снова возникли сложности.

Чтобы сделать противника более сговорчивым, американская авиация по приказу генерала Кларка начала уничтожать на Севере посевы риса, бомбя дамбы и плотины, регулирующие сброс воды на поля. В ответ китайско-северокорейские войска начали новое наступление по всему фронту.

Но главным препятствием для заключения перемирия оставался Ли Сын Ман. Старик требовал продолжения войны до победного конца, а в противном случае угрожал вывести свои войска из подчинения ООН. Более того, Ли начал новую политическую кампанию под лозунгом создания Великой Кореи, которая должна была включать в себя помимо самого Корейского полуострова часть территорий Китая и СССР. Сложилась парадоксальная ситуация: на переговорах стороны боролись не столько друг с другом, сколько с Ли Сын Маном. А вскоре он и вовсе предпринял шаг, едва не сорвавший переговоры, — отдал приказ открыть двери лагерей для военнопленных, позволив выйти на свободу всем, кто этого хотел. Из плена бежали порядка 25 тысяч человек.