было совсем не вопросом убеждений, а вопросом выживания. В глубине души Странник это понимал. И лишь надеялся дожить до того момента, когда это поймут и другие.

— Иди поспи, — голос Догмы вывел Странника из своих размышлений, — Нас ждет еще много дел завтра. И, надеюсь, ты проявишь себя получше. В конце концов, по словам Вождя, от тебя зависит наше выживание.

Странник в ответ лишь грустно усмехнулся, вновь вспомнив свое последнее умозаключение.

Часть 2. Керра. X

В день, когда Странника уволокли в неизвестном направлении, Рег-тур Гармон, наблюдавший эту картину, не посмел издать ни звука. Он уяснил для себя, что с кетами нужно быть… Поспокойней. Его предположения подтвердились еще в первый же день, когда он, придя в себя, и, осознав, где в данный момент находится, начал вопить в привычной себе манере и клясть Странника всеми известными ему ругательствами. На что тот спокойно ответил:

— Продолжай. Ты ведь хочешь, чтобы они снова врезали тебе по морде, не так ли? — после этого Странник состроил саркастичную рожу удовлетворения и добавил, — О нет! Лучше наверно, если они накачают тебя своими слоновьими транквилизаторами, чтобы ты окончательно откинулся, так?

Гармон тогда хотел спросить, что значит «слоновьими», но не стал, так как смысл фразы в целом был ясен. Так он перестал кричать. К слову, тихое поведение делало Гармона буквально невидимкой для ящеров: они просто переставали обращать на него внимание. В самом худшем случае, если он попадался им под ноги, бросали что-то вроде: «Свали проклятый шморк!» чем все и заканчивалось. Дошло до того, что на третий день отсутствия Странника, Гармон от скуки начал бродить по всей «пирамиде».

Из разговоров кетов он почерпнул для себя много нового. Например, он узнал, что действительно находится в неком подобии пирамиды. Так же, исходя из фразы, которую обронил один из кетов, про песчаное торнадо которое унесло некого Нулака, он уяснил, что вне пирамиды ему решительно нечего делать. Так же он узнал о войне между кетами и машинами. И о тех и о других по отдельности Гармон знал многое, но о войне между ними он даже не подозревал. Он попытался себе представить дерущегося ящера и здоровенного робота, и это видение вызвало ядовитую улыбку на его злобной морде. Сложно было сказать, кто победит, ну да и черт с ними. Ни одна из сторон не вызывала у Гармона хоть каких-нибудь чувств. И он даже был бы рад, если бы проклятые машины истребили ко всем чертям гребаных ящеров, или наоборот. А еще лучше, если бы они окончательно вырезали друг друга и дали галактике вздохнуть спокойно. Под галактикой кризонианец, естественно, понимал себя. Он был жутким эгоистом, но ему это и в голову не приходило, как и любому другому истинному эгоисту.

Позже Гармон узнал, что войну проигрывают кеты, и лишь безучастно хмыкнул. Эта тема больше не занимала его. Теперь, чувствуя себя в безопасности, его занимала скука. Пытаясь с ней справится, маленький пришелец бродил по всей пирамиде, куда только мог попасть, однако она оказалась поистине огромной. Исходя из размеров и других интересных нюансов, Гармон с удивлением предположил: уж не космический ли это корабль? Черт, если это так, то это самый древний из всех кораблей, что он видел, а он их повидал немало. Гармон пытался представить, как эта пирамидальная хрень вообще может летать, но в голове появлялись лишь странные картинки про запуск пирамидки из рогатки в небо.

Но это было неважно. Кризонианец решил для себя, что он во что бы то ни стало найдет центр управления этой штуковиной, и теперь, когда у него появилась цель, было уже не так скучно. Однако ничего подобного за время своих скитаний он так и не нашел. Он предполагал, что центр управления может располагаться у самого основания пирамиды, но там он нашел лишь женщин, которые могли бы даже показаться милыми, если бы не одно «но»: это были кетские женщины. К счастью, Гармон не обнаружил кетских детей. Он боялся начать проникаться сочувствием к этим тварям. Вместо этого он обнаружил кетских женщин, бродящих по морю слизи, и завернутых в непроницаемые балахоны, оставляющие открытыми лишь глаза. У кризонианца увиденное не вызвало отвращения, так как по природе своей ему не были чужды болота, однако, когда из слизи вынырнуло маленькое, блестящее и шипастое порождение бездны, Гармон уверился в том, что нижний уровень не для него.

В конце концов, когда пришелец уже отчаялся найти командный центр пирамиды, ему все-таки повезло наткнуться на нечто интересное. Настолько, что оно с лихвой окупало все время его безрезультатных поисков.

* * *

Гармон полз по одной из вентиляционных шахт, натужно пытаясь вспомнить, зачем он вообще сюда залез. Впрочем, изначальные мотивы уже не были так важны в текущий момент. Пришелец просто пытался выбраться из лабиринта, в который сам себя и загнал. Наконец, увидев долгожданный «свет в конце туннеля», он с кряхтением поспешил преодолеть последние несколько метров.

Выбив створку конца шахты изнутри, Гармон жадно задышал, глотая воздух от перенапряжения, и неуклюже вывалился, распластавшись на полу небольшого закрытого ангара. Пришелец приподнял голову и огляделся. Помещение, в котором он оказался, походило на небольшой корабельный ангар. «Где есть ангар, там должен быть и корабль», — логично заметил Гармон, и почти моментально его взгляд упал на уже давно не блестящую обшивку стоящего здесь корабля. На потертой и местами даже помятой поверхности все еще можно было разобрать надпись с названием: «Претендент».

— Вот так удача, — лицо пришельца расплылось в мерзковатой улыбке.

Гармон поднялся и нетерпеливо засеменил к трапу корабля. В полумраке помещения кроме него никого не было, и он уже предвкушал как будет с удовольствием копошиться во внутренностях этого, без сомнения, уникального экземпляра, если, конечно, от него что-либо осталось. Гармон прекрасно помнил, чем закончилось его последнее пребывание на борту Претендента, и не питал особенных надежд насчет целостности всего того, чем был нашпигован корвет. Но даже в таком состоянии его электроника и технические изыски представляли для пришельца ценность.

Трап был опущен, а вход внутрь не заблокирован, что было хорошим знаком, но могло предвещать и беду.

— Лишь бы эти криворукие ящеры не разворошили все мои прелести, — бормотал себе под нос Гармон поднимаясь в трюм. Но стоило ему только сделать шаг на борт, как раздался громкий механический голос:

— Доступ запрещен.

Гармон завис на своем месте и осторожно огляделся, попутно силясь вспомнить выпавшее из памяти имя.

— Гевин? К…