class="p1">Виталик тем временем продолжал:

– Я поначалу думал, они просто ругались. Они тогда часто ругались, помнишь, нет?

Максим покачал головой.

Ничего из этого он не помнил, вообще о детстве сохранил очень мало воспоминаний.

– В общем, один раз я пошел в их спальню ночью и все увидел, – сказал Виталик, поморщившись. – Отец держал ее за вывернутые руки и лупил по ногам ремнем. Я тогда в таком шоке был, побежал к ним, повис на его руке… Толку-то, он и меня тем же ремнем отходил, а мама выла, пыталась защитить. До сих пор иногда в памяти всплывают ее крики. Потом наутро он типа извинился, объяснял-де, что нас надо учить уму-разуму, маму тоже, ибо она женщина глупая. Ой, короче… Мерзко все это.

От рассказа брата Максима начало колотить.

В душе поднялась такая буря, что захотелось начистить отцу морду. И плевать, что мама сделала для того, чтобы заслужить такое наказание. Вот вообще плевать…

– Сука он конченая, – прохрипел Максим, не узнавая свой голос. – Прибить мало!

– Ага, – кивнул Виталик. – Причем с виду такой добрый – давай сынок, помогу… А я как вспомню вот это все, так и хочется ему вмазать!

– Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – спросил Максим с чувством. – Мы же с тобой вместе росли…

– А зачем? – Виталик хмыкнул. – Чтобы отец мне люлей выписал? У него для этого были другие поводы.

Это и вправду было так.

Виталик что в детстве, что в юности был абсолютно неуправляем. Исправно следовал девизу – послушаю отца и сделаю наоборот. Куролесил много и со вкусом, за что был периодически бит.

– Ладно в детстве, – махнул рукой Максим. – Но мы давно взрослые, почему ты только сейчас говоришь?

– А у нас в семье принято говорить о матери? – хмыкнул Виталик. – Не знал, не знал…

Эта тема действительно была табу.

Отец в свое время запретил им даже упоминать ее имя. А когда братья повзрослели, давно отвыкли о ней даже думать.

– Знаешь, я так любил ее в детстве… – признался Максим с искаженным болью лицом. – Потом всю жизнь ее винил в том, что ушла. Все гадал, что во мне такого паршивого, что бросила. Оно, может, звучит глупо, но реально так и думал. А у матери, оказывается, была своя причина…

– А я ее ни в чем не винил, – покачал головой Виталик. – Я прекрасно понимаю, почему она ушла. Я бы тоже ушел…

Он немного помолчал, а потом выдал новую порцию воспоминаний:

– Самое паршивое было даже не вот эти вот побои. Не знаю, помнишь ли, но она же потом еще перед нами извинялась. Прости, Виталечка, прости, Максик, что я у вас такая негодная мать, непутевая… Отец на нее наорет, а она ну перед нами извиняться. Мне так ее было жалко, безумно просто.

В мозгу Максима снова всплыл образ извиняющейся матери. И его снова всего будто прошибло током.

– Я вообще думаю, она с нами ушла бы, если бы отец отпустил, – вдруг заявил Виталик. – Он, конечно, никогда не признается, но думаю, что так и есть. Ненавижу его за это!

– А почему она тогда не связалась с нами, когда мы повзрослели? – вдруг выпалил Максим. – Если бы были вправду нужны, связалась бы.

– Да хрен его знает, – пожал плечами Виталик. – У нее, скорей всего, другая семья. Помнишь, сколько раз отец повторял, что она сбежала с любовником. Что уж теперь, ничего не вернешь, не исправишь. Мне уже, в общем-то, все равно. Прошло двадцать четыре года, та история быльем поросла.

Максим кивнул, понимая отношение брата к этой ситуации.

Но сам сильно сомневался, что это так.

Будь у него ребенок, он хотел бы его видеть и через год, и через пять, и даже через пятьдесят лет.

– Ладно, я к Шанне.

С этими словами Виталик встал, залез в холодильник, достал молочный батончик, которые его беременная невеста поглощала по несколько штук в день, и ушел.

А Максим остался сидеть на кухне, потрясенный всем тем, что узнал о матери.

Странное существо – человек.

Ведь вроде бы это паршивее некуда – узнать, что твою маму били.

Пусть он рос не с ней, пусть привык ее ненавидеть. Но в ту самую минуту ему было ее очень жалко. Он чувствовал себя так, будто это его отходили по ногам ремнем.

И в то же время он испытал некое облегчение.

Значит, у нее была действительно серьезная причина уйти. И эта причина – не он. Из этого следует, что не такой уж он и паршивый, а возможно, она даже его любила… Значит, его в принципе можно любить.

Это было главной болью его жизни – знать, что мать его не любила, раз посчитала возможным бросить. Но по всему выходило, что это не так.

Внезапно ему стало легче дышать.

Поговорить бы с ней! Узнать все из первых уст. Да вот где она?

Виталику все равно…

А Максиму – нет. Не после того, что узнал.

Он поднялся с места и поспешил на улицу, не забыв прихватить ключи от машины.

Хочет отец или нет, а он скажет ему, где мать. Ведь наверняка знает.

Глава 37. Найти мать

– Так и знал, что ты явишься, – пробурчал отец, стоило Максиму появиться в его доме. – Наслушался глупостей и примчался…

– Поговори со мной нормально, – попросил Максим как мог сдержано.

Посчитал, что наорать всегда успеет, в рожу дать – тоже. Но в ту минуту ему важно было выудить из отца информацию. Он ему потом скажет все-все, но первоочередное – получить нужные сведения.

– Когда я с тобой говорил не нормально? – отец сделал акцент на слове «не».

О, Максим мог перечислить ему массу случаев, но и тут промолчал.

Отец махнул рукой и позвал его:

– Пойдем в кабинет.

Очень скоро оба поднялись на второй этаж, пошли туда.

Максим привычно устроился на диване, отец напротив – в кресле.

– Что тебе наговорил Виталик? – резко спросил он.

– Что ты стегал мать ремнем, – проговорил Максим, поморщившись.

Сказал и вперил в отца испытующий взгляд.

– Это бред, Максим, – покачал он головой. – Сколько у меня было жен, ты хоть раз видел, чтобы я кого-то бил?

Максим мысленно покопался в памяти.

Теперь, когда эмоции после рассказа брата немного улеглись, он мог мыслить более здраво. Что удивительно – вправду не видел, чтобы отец бил женщин, к тому же никто не жаловался.

Отец и его не бил, в принципе. Так, подзатыльник за какой-то проступок, коих на счету Максима в детстве было не так уж мало. Виталику доставалось, да, но он и вел себя в разы хуже.

А впрочем, Максиму сейчас было до лампочки, как отец обращался со своими женами. Его волновал только один вопрос:

– Ты знаешь, где сейчас мать?

Сразу после того, как этот вопрос прозвучал, Максим утроил внимание. Старался подметить мельчайшее изменение мимики, любой жест отца, ведь неплохо умел читать людей, знал, когда врут. Профессия, так сказать, обязывала.

Отец досадливо крякнул:

– Так и знал, что после слов Виталика ты придешь ко мне с этим. Не знаю я, где она.

Сказал и не отвел взгляда, всем видом показывая, что говорит правду.

Вот только эта правда Максима совсем не устраивала.

– Ты говорил, она уехала с любовником. Кто такой? Как зовут? Куда?

Он продолжил следить за отцом цепким взглядом.

– Валерий Орлов, – пожал он плечами. – Белобрысый шибздик с кучей бабла… Это все, что я знаю, сын. Он был тут проездом, забрал ее в Москву. Что с ней потом стало, я не знаю, развод получал по факту ее неявки в суд.

– Маловато данных, – прогудел Максим, строго прищурившись.

– Что есть… – заявил отец со вздохом. – Но вообще, сын, это гадство.

– Что именно? – спросил Максим с настороженным видом.

– Я вас растил, как мог. Вы оба были непростыми детьми. И теперь ты выказываешь такую черную неблагодарность… Она бросила тебя! А ты из-за каких-то детских воспоминаний Виталика