– Нет, если бы я был с Норой, – инстинктивно возразил Стивен, потом чуть подправил фразу: – С кем-нибудь вроде Норы. Я хочу сказать, Нора потрясающая.

– Знаю! Знаю, что она потрясающая, и я люблю ее, правда, по-настоящему люблю. Нора – гораздо более удивительная штука, чем все, что со мной случалось за всю мою жизнь. Просто с тех пор, как я женился на ней, начали случаться еще и все эти другие чудесные вещи. И это неизбежно означает… возможности. Клянусь, девяносто, нет, девяносто пять процентов времени я на все сто верен ей. Но то и дело голос в моей голове, голос, говорящий: «Будь хорошим», – ну, он как бы… становится… очень… тихим. Факт в том, Стив, что я обнаружил такую штуку: очень трудно стать хоть сколько-нибудь известным, не став немного мудаком. Еще по пиву, а?

– Давай.

Джош поднял руку, подзывая андроидную девушку, которая и так на него смотрела во все глаза. Стивен все еще держал обрывок сигаретной пачки Сьюзи П. Не-пожалеешь-восклицательный-знак. Он заметил, что Джош смотрит на обрывок.

– Вернуть тебе? – спросил Стивен, протягивая ему бумажку с номером.

Джош секунду смотрел на нее, потом с некоторым усилием сказал:

– Нет, хрен с ней, ты забирай.

– Но мне-то что с ней делать, Джош? – рассмеялся Стивен.

– Ты мог бы ей позвонить.

– Думаешь, если ей позвоню я, она не пожалеет?

– Не попробуешь – не узнаешь, приятель.

– «Привет, Сьюзи! Мы никогда не встречались, а Джош не может, но все в порядке, я его дублер…»

– Ладно-ладно, тогда упускай свой шанс и выкинь ее совсем. – Стивен смял кусок картона, бросил его в пепельницу, где оба продолжали поглядывать на него в ожидании пива, как бывшие курильщики смотрят на открытую пачку. Не-пожалеешь-восклицательный-знак. Наконец Джошу пришлось вытащить номер из пепельницы и поджечь бесплатными спичками.

– Знаешь, в чем настоящая проблема, Стив? – спросил он, держа горящую бумажку кончиками пальцев.

– В чем?

– В постоянных эротических возможностях. Это пытка. Особенно если ты застрял в таком состоянии, как я.

Состояние? Какое состояние? Не… болезнь же?

– Это какое состояние? – спросил Стивен, постаравшись изгнать из голоса надежду.

Джош скорбно смотрел на пепельницу, мешая пепел обгоревшей спичкой.

– Ну, не состояние, а скорее зависимость.

– Какая? Кокаин?

– Нет! Секс. Думаю, я, наверное, сексоголик. – (Стивен поперхнулся смешком.) – Нет, серьезно. Это настоящая болезнь. Ты ведь не стал бы смеяться, если бы я сказал, что анорексик?

– Нет, конечно нет, – сказал Стивен, боясь, что стал бы.

– Ну и вот. Тут то же самое.

– Джош, это совсем не то же самое.

– Нет, но это серьезно. Очень серьезно. Это очень, очень серьезно. Это разрушает отношения, на самом деле. Я прочитал об этом все. И все потому, что я базово не уверен в себе.

Стивен почувствовал, как в нем начинает пузыриться и рваться наружу смех.

– Джош, ты какой угодно, но поверь мне, никак не неуверенный в себе.

– Я такой! Я страшно неуверенный. И поэтому я ищу самоутверждения в сексуальном признании, и вот поэтому я сексоголик.

– Это ужасная чепуха. Мы все сексоголики, Джош, просто большинство из нас никогда не получают шанса как-то это проявить.

– Но тут другое. Я же все об этом прочитал, в Интернете, – возразил Джош, воодушевляясь предметом разговора и, совершенно однозначно для Стивена, бессознательно поглаживая собственную левую грудную мышцу. – Я классический случай: ставлю свои отношения под угрозу, вступая в опасные связи с неподходящими партнерами вроде Максин и… ну, вроде Максин. Это потому, что секс – единственное, в чем я силен, кроме актерства. Это все растет из низкой самооценки.

– Тебе кажется, ты страдаешь от низкой самооценки?

– Именно! Если бы я научился любить себя немного больше, я бы не оказался в такой ситуации. – (Стивен снова ощутил, как к горлу подступают пузырьки смеха.) – А самая ужасная вещь – это то, что абсолютно незнакомые люди предлагают мне заняться с ними сексом. Говорю тебе, если бы я не был женат, превратился бы в чудовище.

– Да ведь ты такой и есть, разве нет? Женатый, я имею в виду.

– Ага. Ты прав. Я женат. Так женат, – со вздохом сказал он.

– И… что ты собираешься делать?

– Не знаю, дружище. Действительно не знаю… – задумчиво произнес Джош, теперь переключив внимание на правую грудную мышцу, – так кто-то другой мог бы чесать голову. – Ну, есть всякие встречи и группы поддержки, куда я мог бы пойти, но, скорее всего, я в результате буду трахаться с другими страдальцами. А если когда-нибудь об этом узнает пресса…

– Я имел в виду, что ты собираешься делать с Максин?

– Ах да. Ну, я полагаю, придется потренировать самоконтроль. – Он изобразил свою лучшую версию смиренного раскаяния, глубоко вздохнул, взъерошил волосы обеими руками. – Честно говоря, я все равно пытался с этим завязать. Вот почему, как ни странно, я на самом деле рад, что ты все узнал. – И тут он наклонился, так что его лицо чуть не коснулось лица Стивена: – Стив, я здесь не для того, чтобы давить на тебя, вынуждая молчать. Вы с Норой сейчас вроде-как-приятели, и если ты чувствуешь, что должен ей сказать, то пожалуйста. Я расплачусь за все и не буду тебя винить. – Он облизнул губы и понизил голос. – Но ты обязан знать, что я очень, очень ее люблю. Она мой лучший друг, моя родная душа, она не дает мне зарваться и улететь в небеса. Я не смогу вставать по утрам без нее, просто не смогу функционировать. И вот поэтому, если ты вдруг решишь оставить эту историю при себе, то, – он положил ладонь Стивену на руку, – я буду очень, очень, очень благодарен. – Тут Джош заглянул ему в глаза – искренний, умоляющий, влажный взор со слезой – и сжал его руку так крепко, что Стивен с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. – И ты даже не представляешь, насколько благодарным я могу быть.

Именно в этот момент за его плечом появилась дама средних лет, хихикающая, чуть растрепанная и выпившая явно куда больше, чем немного.

– Извините, Джош, я только хотела сказать, что я огромная поклонница…

– Какого хрена, у вас что, головы нет? – прошипел Джош со внезапной пугающей злобой, оскалив зубы. – Мы тут пытаемся вести личный разговор! Просто отвалите, а?

Женщина отшатнулась, запнувшись о стул, как будто ее ударили в лицо – с разинутым ртом и слезами шока на глазах, – и Стивен окаменело смотрел, как она, сгорбившись, бредет обратно через зал и садится за свой столик, униженная и оскорбленная.

– Извиняюсь насчет этого, – сказал Джош, вытирая рот тыльной стороной ладони и поворачиваясь к Стивену с улыбкой, но не скрывая нотки презрения в голосе. – Я просто иногда… бешусь. На улице – пожалуйста, но как-то хочется думать, что в таком месте люди могли бы быть чуточку менее тупыми.