– Да.

– О боже, мне так жаль, Айрис. Я надеялся… – Дэйв подходит ближе и участливо кладет руку на мое мокрое плечо. – Я знаю, что и ты тоже.

Я только киваю в ответ. Он настороженно смотрит на меня, и я протягиваю ему письмо.

– Что это?

– Записка. – Голос у меня дрожит, и я сама точно вибрирую от переполняющих меня эмоций. – Я думаю, ее написал Уилл.

– Ну… – Дэйв наклоняет голову, впившись глазами в листок бумаги. – Жаль… чего?

– Не знаю. – Я протягиваю ему конверт, жду, когда он произведет в голове расчеты.

Это не занимает у него много времени. Он изучает штемпель и поднимает голову, глаза у него лезут на лоб.

– Кто это прислал?

Я пожимаю плечами:

– Судя по штемпелю, письмо отправлено из графства Фултон, то есть отправитель где-то рядом.

Дэйв что-то бормочет себе под нос, а потом не выдерживает:

– Это что, глупая шутка? – Он потрясает письмом у меня над головой, его лицо становится красным от злости. – Это сумасшедший. Ты же понимаешь, что тот, кто послал тебе записку от имени твоего покойного мужа, сумасшедший, да?

Я киваю.

– Но это определенно почерк Уилла.

– Письмо послано два дня назад! – ревет он, грозно глядя на мое отражение, будто это я бросила его в почтовый ящик. – Как Уилл мог его написать?

– Должно быть, он сделал это до того, как погиб.

– Тогда кто его послал?

Гнев Дэйва оказывается заразительным.

– Я не знаю! – кричу я в ответ, вкладывая в слова всю свою ярость и отчаяние. От потрясения, которое я испытала, получив письмо, написанное покойным мужем, моя кожа покрывается волдырями.

В ванной воцаряется тишина.

Дэйв у меня за спиной делает глубокий вдох и затем выдыхает, долго и медленно, до тех пор, пока его плечи не расслабляются, а выражение лица не становится не таким гневным.

– Извини, извини, но я зол, ясно? Я включил заботливого старшего брата, потому что тот, кто послал тебе это, преследовал одну цель – вынести тебе мозг.

Я издаю смешок, хотя мне совсем не смешно.

– Не рассказывай ему, но это сработало.

Еще один тяжелый вздох.

– Ладно. Давай размышлять. «Мне очень жаль» – довольно стандартная фраза, которую он мог сказать кому угодно, но чтобы писать ее на бумаге и передавать… Это должен быть кто-то, кого он знал достаточно хорошо. Может, кто-то, с кем он вместе работал?

– Вполне возможно. Если Уилл был не дома, он был в офисе. Либо там, либо в спор… – Внезапная мысль не дает мне закончить фразу, и я разворачиваюсь на табурете, чтобы посмотреть Дэйву в глаза. – Корбан.

– Кто?

– Друг по спортивному залу. Тот, кто на поминальной церемонии сообщил мне новости о работе, которой на самом деле не было. Я не знаю, лгал ли он или сам был введен в заблуждение, но кое-что мне показалось странным, прежде всего то, что он знал про Уилла так много, а я никогда о нем не слышала. Уилл никогда про него не упоминал. Ни разу.

– Да, – кивает Дэйв. – Это действительно подозрительно. Так как нам выяснить, он это или нет?

Я задумываюсь, но ответ находится довольно быстро.

– Я ему позвоню, приглашу выпить кофе, получше его узнаю.

– Ты, наверно, не слышала, что я сказал. Я сказал «мы». Как мы выясним.

Я мотаю головой:

– Он не станет откровенничать, если хотя бы на секунду заподозрит, что мы что-то знаем, а так и будет, если я явлюсь с провожатым. Я психолог, Дэйв. Я знаю, как заставить человека раскрыться и показать мне свою подноготную. Но сначала мне нужно завоевать его доверие, но я не смогу этого сделать, если ты будешь маячить за моей спиной и сверлить его глазами.

– Мне это не нравится. – Его голос снова звучит зло, и в нем явно слышится: «Еще чего». – Если это тот, кто нам нужен…

– Если это тот, кто нам нужен, то твое присутствие точно заставит его затаиться. Поверь в меня. Я не дура. Я позабочусь о том, чтобы это было общественное место, где вокруг будет куча народу. Ничего не случится. Со мной все будет в порядке. И не обижайся, но, что бы ты ни сказал, я не передумаю.

Брат задумывается, делает три коротких вдоха и выдоха носом.

– Хорошо, но только если ты пообещаешь мне, что, если это тот, кто нам нужен, позволишь мне надрать ему задницу.

Я не говорю ему, что у него ничего не выйдет, потому что Корбан – настоящий громила. И не напоминаю про тот случай в десятом классе, когда учитель физкультуры сказал Дэйву, что тот дерется как девчонка. Вместо этого киваю и беру его за руку, и мне кажется, что я никогда не любила брата больше, чем в этот момент.

Когда я вхожу в «Октан», модное кафе в Вестсайде Атланты, Корбан уже сидит на барном стуле у окна. В заведении полно фанатов нью-эйдж и длинноволосых хипстеров вперемежку со студентами городских колледжей, уткнувшихся в экраны своих навороченных макбуков. Корбан смотрит на меня поверх телефона, приветствуя меня быстрой, но от этого не менее ослепительной улыбкой.

– Привет, Айрис!

Я в ответ машу ему рукой, потом показываю на прилавок:

– Вам что-нибудь заказать?

Он поднимает керамическую кружку, над которой поднимается облачко пара.

– У меня все есть, спасибо.

Я подхожу к прилавку, озвучиваю свой заказ девушке с дредами, а сама украдкой наблюдаю за ним краем глаза. Я забыла, какой он темный и… блестящий. Гладко выбритый череп сияет, руки в тех местах, где их не прикрывают рукава, гладкие и блестящие.

Я также не могу не заметить, что он очень привлекателен – с такой внешностью ему место на обложке глянцевых журналов или где-нибудь на красной дорожке. В тот день, когда проходила поминальная церемония, я чувствовала себя совершенно разбитой, и потому мне было не до его внешности, но теперь я вполне способна оценить его по достоинству, и не только я одна. Судя по горящим взглядам поверх кофейных чашек и накручиваемым на пальчики локонам, все присутствующие в кафе особы женского пола заметили его и стараются привлечь его внимание. Их полные невинности глаза сужаются, когда они замечают, что я двигаюсь в его направлении.

Я ставлю чашку на барную стойку и позволяю ему обнять меня, мягкий хлопок поверх твердых как сталь мускулов. От него исходит резкий запах стирального порошка и лосьона после бритья, от которого у меня начинает першить в горле.

– Приятно видеть вас снова. Как вы?

Дружелюбный. Сочувствующий. Искренний. Если он тот, кто прислал письмо, если он способен мучить вдову, отправляя ей строки, собственноручно написанные ее мертвым мужем, тогда он заслуживает по меньшей мере Оскара за свой актерский талант. Это не означает, что я позволю ему усыпить мою бдительность. Вокруг нас немало хороших актеров, не всем из них нашлось место в Голливуде.