Ещё через полчаса, миновав полупустые субботние проспекты, выбрались на трассу.

Ехали спокойно, болтая ни о чём. Ванька, вёл себя адекватно, в носу не ковырялся и ручки на двери не отдирал. Лишь с интересом посматривал в окно, изредка мыча чему-то своему.

Примерно на середине пути в родной город въехали в старый, патриархальный городок с двухэтажными, купеческими домиками традиционной постройки начала прошлого века, чинно стоящими на обочинах по обе стороны дороги. И попали в тянучку. Буквально через каждые двести метров высились почти постоянно горящие красным светофоры, которые, судя по всему, никто не потрудился отрегулировать.

Машин, на удивление, скопилось изрядно. Пришлось тащиться в общем потоке со скоростью неспешного пешехода, что дико бесило ведьму. Девушка поминутно шипела и невнятно ругалась неизвестно на кого, изо всех сил вглядываясь вдаль и надеясь увидеть конец этой скучной пробки.

Так, постепенно, добрались до центра. И тут Ванька неожиданно замычал, начал стучать ладонями по стеклу, да так сильно, будто разбить хотел. Иванов не растерялся, сразу принялся его успокаивать, хватать за руки, злиться.

— Ну чего?! Чего ты расходился?! — рычал парень на убогого. — Выйти хочешь?!

Перепуганная колдунья, нервно оглядываясь на разбушевавшегося чудика, приняла вправо и припарковалась в удачно расположенном дорожном кармане. Щёлкнула блокировка дверей, инспектор выбрался из салона на тротуар. За ним пулей вылетел Ванька и сразу, со всей мочи, побежал прямо через проезжую часть, петляя по заячьи между машинами и напрочь игнорируя сигналы клаксонов, подкреплённые забористой руганью водителей.

Провожая взглядом «побегушника», Иванов наконец-то увидел, что так заинтересовало немого. Церковь. Старая, из тёмного кирпича, небольшая, прямо напротив них, через дорогу. С чистеньким двориком, замощённым разноцветной тротуарной плиткой, с ёлочками на аккуратных клумбах. Да и само здание выглядело ухоженным и каким-то... домашним, тёплым. С первого взгляда на творение неведомых зодчих невольно возникала ассоциация с любимой, ласковой бабушкой, выглядывающей в окошко расшалившихся на улице внучат.

Перед входом, на ступеньках, расположились пара нищенок, клянчащих подаяние и при этом беззаботно болтающих друг с дружкой. Других людей видно не было.

Ванька, словно ракета, промчался мимо побирушек и влетел в открытые двери храма. Невольно снова вспомнился тот лысый «прихожанин», убеждённо рассказывавший, будто немой внутрь не заходит. Врал, получается, собака пакостная.

К парню подошла Элла и обескураженно спросила:

— Что это с ним?

— Понятия не имею, — честно признался Иванов, а после пошёл к ближайшему светофору, моля про себя все небесные силы, чтобы чудик успокоился и это была его единственная и последняя выходка.

Девушка не отставала, даже ухитрилась взять инспектора под локоть. Так и шли, словно молодожёны. Когда добрались до храма, ведьма внезапно удивила: внутрь не пошла, осталась снаружи.

— Платка с собой нет, — пояснила она. — Не думай, я в церквях бывала, крещёная даже. Иди, я тебя тут подожду.

Инспектор пожал плечами и поднявшись по ступенькам, вошёл в двери.

Внутри народу оказалось немного, но оно и понятно — служба уже окончена.

Немой обнаружился тут же, искать не пришлось. Он стоял с закрытыми глазами прямо посередине церкви, раскинув руки в сторону, словно статуя Христа в Рио-де-Жанейро, а со всех сторон на него смотрели канонические, суровые лики святых, и был запредельно счастлив. На Ванькином лице застыла искренняя, блаженная улыбка, густо замешанная на радости и внутреннем покое, а аура сияла, словно подключённая к электричеству.

Серёга даже опешил. Первоначальный план вытащить за шиворот строптивого чудика и затолкать обратно в машину полетел псу под хвост. Ну нельзя трогать человека, когда ему так хорошо. Грех это. Пусть постоит, понаслаждается. Не вечно же ему в такой позе торчать? Руки затекут. Потому, купив у сухонькой бабульки в церковной лавке пару свечек и поставив их где положено, Иванов тихо покинул храм, внутренне настраиваясь на ожидание и попутно прикидывая, где поесть. Аппетит он нагулял уже будь здоров!

Спустившись с крыльца, вышел за ограду, спокойно закурил. Подошла Элла.

— А где твой подопечный?

— Там остался. Молится, — выпуская струйку дыма, коротко ответил Иванов. — Решил не мешать. Не думаю, что надолго. Пойдём лучше столовую поищем или магазин какой. Есть хочется.

— Не заблудится?

— Нет. Он, может, и слегка тронутый, но не полный идиот. Машину знает, да и мы ненадолго. Хотя, может ты и права... Далеко отходить на всякий случай не будем.

Ведьма с расспросами лезть не стала, полностью удовлетворившись объяснением парня, и согласно кивнула головой.

— Пошли. И кофе заварной найти попробуем. Я, знаешь, ещё та кофеманка. С утра пока пару чашечек не выпью — словно варёная хожу.

Магазинчик обнаружился практически рядом, за перекрёстком. Подождав, пока местная говорливая старушка выберет горсть конфет и пожалуется дородной, неулыбчивой продавщице на жизнь, приобрели пару разогретых в микроволновке пирожков с картошкой и по стаканчику так любимого Эллой напитка, а после неспешно пошли обратно, решив позавтракать на улице.

Паперть с этого места была видна как на ладони.

Подкрепившись, инспектор пришёл в благодушное настроение и даже настроился сказать девушке что-нибудь приятное, с удовольствием рассматривая её прелестные бугорки под футболкой, как вдруг парня жёстко сдёрнул с небес на землю встревоженный, напряжённый голос ведьмы:

— Тамчто-то происходит...

Серёга сразу перевёл взгляд с груди Эллы на церковь и обомлел: в патрульную машину, подъехавшую почти к ступенькам храма, двое дюжих полицейских трамбовали Ваньку, ловко заломав ему руки за спину. Рядом стояли, слегка ошалело глядя на происходящее действо: молодой, курчавобородый мужчина в спецодежде священника, старушенция, распоряжавшаяся свечками, да пара невзрачных, рабочего вида дядек, лет по пятидесяти каждому. Остальной народ толпился на ступеньках, близко, впрочем, не приближаясь.

Служитель церкви, к тому же, что-то горячо, усердно втолковывал правоохранителям, по-мальчишески, несолидно переминаясь с ноги на ногу. Сам разговор, из-за расстояния и шума дороги, расслышать не удалось, но хватило и увиденного, чтобы понять: чудик крупно вляпался.

— Ах ты ж ё... — вырвалось у Иванова.

Первым порывом у Сергея было догнать, разрулить, запугать Печатью; порешать вопрос деньгами, наконец — однако ничего из этого он сделать не успел. Приблудыш скрючился в отделении для задержанных, по-простому именуемом «обезьянником», хлопнула дверца с решёткой на маленьком окошке, попрыгали в салон люди в форме и патрульный автомобиль, весьма резво, поехал прямо по тротуару, мимо почти замершего автомобильного потока, увозя странного немого с каждой секундой всё дальше и дальше.