Капец в очень... Что?

– Круглый периодичный цикл войны оборотней и человечества, – даже не скосив глаза, ответила Фамара необычным голосом.

Она не охрипла, не говорила высоким писком или мужским басом, в словах чувствовалась искренность, голос не дрожал от волнения, и даже фальши я не заметила, но уловила скрываемые в обычном, спокойном тоне нотки... чего-то скрываемого. И даже синоним не подобрать!

– Читай свободно, у меня от тебя нет секретов, – сообщила ровным голосом девушка, так же не отрываясь от работы.

"Не знаю насчёт тебя, а у меня точно секрет есть", – подумала я, тут же мысленно прикусив язык: а что, если Фамара может мысли читать? Я поспешила сменить тему рассуждений:

– А почему ты раньше не читала литературу, а сейчас вдруг начала? И ты же в этом мир... кхм-кхм... ты же в мире, как и все мы, чем обусловлено внезапное чтение? – я снова чуть не проболталась, на этот раз вслух. А жаль, пропал такой хороший вопрос о том, почему Фамара внезапно подсела на военную литературу, если она в этом мире коренной житель.

Девушка оторвалась, посмотрев куда-то сквозь меня, и спросила:

– Слышала? – я непонимающе молчала, и Фамара продолжила: – Совсем же рядом плещется временной шторм – не временный. В шаге от нас, но неизмеримо далеко слышатся взволнованные волны магии, их колебание. Разве не чувствовала, как быстро сегодня проходит утро?

– Хмм... – я задумалась, вспомнив отдых в библиотеке. Кресло, где я сидела, было повёрнуто спиной к окну и настолько обволакивало своей нежной мягкостью, что света из окон, по которому можно было б определить время суток, не видела. – Мне тогда вообще казалось, что уже вечер!

– А я поутру в дрёму впадала, учитывая свой здоровый сон, – подхватила Фамара.

– И что может вызвать эти... временные волны? Как они могли всколыхаться?

– Это и есть искомая мной информация.

– Вот зачем ты библиотеку ограбила, – по-новому взглянула я на бумаги и невольно понизив голос. – Но при чём здесь военная литература?

Главное, сейчас не проколоться, подумала я. Может, для них это очевидно.

– Чувствую, что это – что-то... ммм.. смутное...

– Тёмное, – подсказала я, каким-то образом улавливая мысль Фамары. Девушка вернулась к бумагам, и наступила пауза. Погрузившись мыслями в живой и мрачный образ тёмного, я вернулась к чтению и тоже.

 Последняя продочка в ноябре, мои дорогие! С наступающей зимой! ))

Глава 11. Часть 3

Ларимар– Можно вас на минуточку? – дождался, когда после ухода Златы вернётся Шароуль. – Подождите пока в коридоре, – кивнул Эми. Лицо у неё то тухло, то светлело, и она бросала выразительные взгляды Шароулю.Подождав, когда девушка закроет за собой дверь, я начал разговор.– Что скажете?– По рассказам пациентки, она заикалась из-за сильного шока. Даже магию не пришлось применять для лечения – сущие пустяки, как понимаете, по сравнен... – Шароуль, отводя взгляд, поозирался по сторонам.– Что же её так шокировало? И по какому праву она сбежала из Академии без осведомлённости начальства? – такой халатности у работников учебных заведений я давно не встречал.– Начну издалека: как вы знаете, идёт опасный период цветения, или активности баобабов (иначе ПАБ). Нередко лукавный аромат цветов одурманивает сознание...– Вы хотите сказать, что сотрудник Академии оборотничества, – и полностью здоровый, и обладающий сильной магией – может внезапно поддасться лёгким воздушным ноткам меланхолии, замкнувшись в себе? Ладно это, но бегство из Академии оборотничества без предупреждения высших лиц... – перечислял я, и от произношения всей этой чепухи вслух удивление всё возрастало.– Нет, я хочу сказать, что нотки меланхолии в ПАБ вовсе не были мимолётными, дурманящими и воздушными. Речь о тех, тягучих, но не подобно мёду или карамели, тяжёлых подобно свинцу, – отчеканил Шароуль. – Потому что их запустили браконьеры.В любом другом случае это слово перерезало бы мне горло. Но сейчас я словно чувствовал, что так и должно быть. Собственная халатность, кардинально не верная расстановка приоритетов, детское легкомыслие – я не собирался убиваться и винить себя. Но я старался смотреть правде в глаза.– Почему вы так решили?– Начну издалека: по рассказам пациентки, в привычной для времени ПАБ глубокой задумчивости Эми шла по дороге и внезапно услышала подозрительные голоса. Из разговора незнакомцев стало понятно, что беседовали несколько браконьеров. Эми, затаив дыхание, пряталась в колючем придорожном кусте. Девушка расслышала чётко лишь слова "нападать", "провокация", "оборотни", "военные", и шепчущиеся люди вскоре миновали куст-укрытие Эми, звуки, становясь всё дальше, исчезли.– Как я понял, работница Академии пострадала от шока, откликнувшись на магическое притяжение меланхолии, организованное браконьерами? – кивок. – В таком случае меня удивляет нелогичность браконьеров: они косвенно призвали Эми с помощью магии и тут же начали общаться на политические темы, зная о близости врага.– Господин Бенгальский, быть честным, так вы меня слегка поражаете, – признался Шароуль. – Какое существо, такая и магия. Браконьеры – мрачные, жестокие эгоисты. Их магия бесконтрольна, мрачна, активна и невидима. Часто из-под контроля выходят подобные типы магии, творя вокруг темноту, сея неизвестность, верша дела в дуэте с эго браконьеров и плетя паутину внезапности, неожиданности.– Так точно, вы правы, – согласился я неожиданно послушно.– Остаётся открытым лишь вопрос о цели пребывания безоружных браконьеров возле Академии, – продолжил рассуждать Шароуль.– Знаете, их магия бесконтрольна и активна, – иронично процитировал я его же слова, – а также мрачна и невидима. Кто знает, в паутину внезапности и неожиданности могут попасть и сами браконьеры. Порой великий друг и союзник – собственная магия –  может доставить больше неприятностей, чем кровные враги, они же мы, оборотни.Шароуль не нашёлся, что ответить. Долгое время я думал над следующим вопросом, но больше – над уже прошедшим разговором и его темами.– Чем лечили девушку? Зельем правды? – скучнейший и зауряднейший вопрос.– Парой капель валерьянки и укладыванием на мягкую койку для отдыха. После нещадной тряски и шатания девушку накрыло каменное спокойствие и твёрдость голоса. Тогда она и поведала