– Однако вы меня ошарашили. Я действительно об этом не слышал, хотя половину времени на юге проводил в войсковой части, но даже там никто мне об этом не сказал.

– В смысле – в части?

– Да авиационная, истребительная, полк моряков. Я с командиром эскадрильи познакомился и попросил научить меня летать, мечта юности, и тот научил. Да так, что я новейшие истребители МиГ и Як освоил, ну и ещё на «Чайке» летал. Зимой и весной делать нечего было, и вот, налетал. Правда, бензин сам доставал, в полку его на это дело не было.

В это время вбежал взмыленный лейтенант.

– Извините, товарищ капитан, – выдохнул он. – Родила. Мальчик. Три двести.

Капитан передал ему повязку дежурного, проворчав:

– Наконец-то, я думал, не дождусь тебя. Поздравляю с сыном, Микола, – расплылся в улыбке капитан.

Я тоже поздравил, но куда как более спокойным тоном, а капитан, забрав мои документы, кивком пригласил следовать за собой. Войдя в пустой кабинет, он устроился за столом хозяина, а мне предложил стул напротив.

– Так что будем делать? По правилам я должен направить вас в тот военкомат, где вы приписаны, и там вы снова пройдёте процедуру призыва, пусть и ограниченно-о контингента. У вас в документах будет пометка «ограниченно годен». Найти, куда вас направить для службы, будет нетрудно.

– Может, на «ты» перейдём? – предложил я.

– Давай.

– Скажу честно, до сих пор прийти в себя не могу. Признаюсь, ошарашил так ошарашил. Даже не знаю, что и сказать. Я человек не военный и приказы выполнять не очень люблю. Начальства над собой не терплю, а если приходится, то вынужденно. Я ведь срочник, да-да, не смотри на меня так. Призвали на срочную службу, зенитное училище, война, ускоренный выпуск – и пошло. Заработал я награды и звания честно, с капитаном так через одно звание перескочил за тех генералов, но я по сути не зенитчик, а пулемётчик. Я командовал пулемётными зенитками, которых в тылу не так и много, а все эти расчёты, поправки, приборы наведения – всё это для меня тёмный лес. Поставят такой батареей крупнокалиберной командовать, где в тылу, я же опозорюсь. Конечно, я не отказываюсь снова форму надеть, родина для меня – святое, но и в зенитчики я не хочу. Поэтому прошу помочь пройти медкомиссию и получить удостоверение лётчика. Вот лётчиком в какую-нибудь дивизию ПВО легко пойду, тем более, по словам морячков, летаю неплохо, на уровне среднего истребителя, и подготовлен как «ночник». В боях не бывал, но фигуры крутил, выносливость есть. Куда лучше тех лётчиков, что из училищ приходят, как их называют – «взлёт и посадка». Тем более полгода отдохнул на югах, отпуск отгулял, пора и повоевать. А с пройденной медкомиссией и лётным удостоверением в кармане я в военкомате, думаю, без проблем получу нужную должность. Только лётного удостоверения у меня нет.

– А моряки?

– Не успевал. Хотел слетать, развестись, я до Горького на попутном транспортном борте долетел, вернулся бы и всё сделал, тем более я лётчик, а не техник. Оказывается, нужно знать устройство самолёта, а я не знал, думал, подтяну, а тут, видишь, уже не успею.

– То есть самолёт тебе не известен?

– Общую конструкцию знаю и считаю, что больше не нужно. Это механики должны каждую гайку знать, а лётчикам пустой информацией голову забивать не стоит. Если в тылу врага сбили, то какой там ремонт, если над каждым кустом ствол торчит, ноги в руки – и беги. Если сел на своей стороне – или дождался ремонтной летучки, или сам оттранспортировал самолёт на попутной машине. Так зачем лётчику знание самолёта? Лишнее время занимает в училищах. Лучше больше полётов давали бы.

Капитан снял трубку, поискал кого-то по разным кабинетам, нашёл нужного:

– Зайди в кабинет Селиванова. – Положил трубку и сказал мне: – Знаешь, помочь с медкомиссией можно и даже проверить, как ты истребитель знаешь. У нас тут есть на аэродроме истребители, всё же авиационный завод имеется. Собирают и испытывают.

Тут в кабинет, резко открыв дверь, вошёл подполковник, судя по синим петлицам и синему околышку фуражки, из ВВС. Сняв фуражку и повесив её на вешалку у входа, он пригладил волосы и под нашими взглядами спросил:

– Чего звал?

Капитан указал на меня:

– Знакомься, капитан в отставке Крайнов. Тот самый, что генералов в декабре брал и с «командой инвалидов» немцев на их же танках жёг.

– О?.. – только и произнёс подполковник:

Подойдя, он протянул руку.

– Бадин.

Встав, я пожал её, и мы с интересом стали разглядывать друг друга. Награда у него была, орден Боевого Красного Знамени и юбилейная медаль.

– Рад знакомству, – сказал подполковник. – О вас, капитан, очень много говорили.

– Можно на «ты», я хоть пока и гражданский, но, похоже, скоро это закончится.

– Да, Пётр, – по-свойски обратился капитан. – Я тебя по этому поводу и позвал. Капитан ограниченно годный и, оказывается, всю зиму и весну учился летать, на истребителях. У моряков Черноморского флота. Здесь оказался случайно, по ошибке, и узнал от меня о постановлении за февраль. Хочет не в зенитчики, а в истребители. Говорит, его профессионально готовили в «ночники», но лётного боевого опыта не имеет.

– Ну, хотеть-то ты можешь куда хочешь, а пойдёшь, куда прикажут, – с интересом посмотрел на меня подполковник. – На чём летал?

– Начинал на «Чайках», потом сел на МиГи и Яки. По словам старшего по полётам, почерк свой начал иметь, средний уровень.

– А с тренировками «ночника»?

– А вот тут у меня, оказывается, дар прорезался. Я в темноте как кот вижу. Мы проводили учебные бои, и я всегда за несколько километров в полной темноте засекал наших, которые пытались найти меня и зайти в хвост. Сорок учебных боёв – сорок побед. Ни одного поражения.

– Прямо так все?

– Да. С этим зрением у меня один минус – выстрелы слепят. Про чужие пока не скажу, а свои – точно. В первый раз, когда ночью проводили учебные стрельбы по макетам на земле, еле из пике самолёт вывел, слёзы текут, пятна, ничего не вижу. Это уже потом, перед тем как на гашетку нажать, я начал глаза закрывать, тогда легче стало.

– ЛаГГ знаешь?

– В сорок первом недалеко от меня сбитый упал. Больше вблизи не встречал.

– «Ночник», значит? – потёр подполковник подбородок. – А что, проверить можно. Как насчёт сегодня полетать, показать свою удаль? У нас на аэродроме звено высотников имеется, а МиГи ты знаешь. Проверим, как держишься в воздухе. Думаю, соседи одолжат машину, я договорюсь. По потраченному топливу и ресурсу решим.

– Я согласен, почему и нет?

– Но если сбросишь меня со своего хвоста, ко мне в часть пойдёшь?

– Хм, какая разница, где служить. Отправят к вам, буду у вас воевать.

– Вот и договорились. А по ночным полётам и ориентированию я тебя потом проверю.