Он усмехнулся.

— Зачем? Я думал, ты любишь меня не за мои знания в искусстве магии, Уинн. Сомневаюсь, что мне не следует оскорбиться.

— Я не знаю, почему я люблю тебя, Мейдок. — Произнеся эти слова, Уинн выглядела более пораженной, чем мужчина, сидевший с ней рядом. — Ох-х-х! — выдохнула она, широко распахнув от удивления зеленые глаза.

— Ты меня любишь? — спросил он слегка сдавленным голосом.

— Мне кажется, я произнесла именно это, не так ли? — Уинн от досады прикусила нижнюю губу, а потом, осторожно подбирая слова, продолжила:

— Думаю, я люблю тебя, Мейдок. Я, конечно, не осознавала этого, пока слова сами не сорвались с моих губ. Когда такое могло случиться? Я знаю, что хочу тебя, и это правда, но любить тебя? Что ж, я произнесла эти слова, и, похоже, у меня нет желания отрицать это, значит, так оно и есть на самом деле. Это, однако, не изменило того, что было между нами в другое время и в другом месте и что должно быть завершено. Видимо, сейчас мы сможем уладить наше прошлое разногласие, поскольку в моем сердце зародилось к тебе нежное чувство.

Впервые в жизни у Мейдока не нашлось слов. Он знал, что должен что-то сказать, но боялся своими словами опять отдалить ее от себя.

Уинн быстро решила за него эту задачу.

— Теперь, когда мы пришли к соглашению, мой господин, скажи, когда начнешь учить меня перевоплощаться.

Ему удалось справиться с волнением.

— Это просто, Уинн, но может оказаться опасным занятием. Мир, в котором мы с тобой живем, уже совсем иной, чем у наших кельтских предков. Меня многие называют волшебником, приписывая мне большую силу, чем есть на самом деле. Знание, которым я владею, когда-то высоко почиталось и ценилось нашим народом. В этом нет зла, если только знание не стало достоянием злых людей. И так было всегда.

Сейчас, однако, говорят, что все это исходит от дьявола. Поэтому я должен скрывать большую часть того, что знаю, от окружающих, чтобы меня не сочли учеником дьявола. Все же молва обо мне продолжает гулять по свету из-за истории принцев Пауиса-Вснвинвина. История, заново выдуманная и приукрашенная моим братом Брайсом для услады невежественных, глупых и суеверных людей.

— Ты должен передать свои знания, мой господин, — спокойно сказала ему Уинн. — Это часть нас самих. Не просто тех, кем мы были вчера, но и нас сегодняшних, и тех, кем мы будем завтра.

— Возможно, сегодня, но не уверен относительно завтра дорогая. Тем не менее я научу тебя всему, что знаю сам. Но прежде чем я передам тебе секрет изменения облика, ты должна будешь узнать много других вещей. У тебя в Гарноке есть маленькая лаборатория. В моем замке тоже.

Завтра мы с тобой туда и отправимся. Я посмотрю, насколько ты преуспела в приготовлении микстур, а потом буду учить тому, что тебе надо знать. Нам придется усердно поработать, Уинн, и предупреждаю, я строгий учитель.

— Меня тоже не устраивает плохая работа, Мейдок, — ответила она.

Он улыбнулся, услышав ее гордый ответ, взял за руки и поднял со скамьи.

— Уже поздно, дорогая. Пора в постель. — Он нежно поцеловал ее в губы.

Утром, когда Уинн поднялась и умылась, вошла Меган с подносом, на котором лежали свежий хлеб, тарелка горячей ячменной каши, ломтик ветчины, глиняный горшочек несоленого масла, медовые соты и кубок сладкого вина, разведенного водой.

— Когда вы будете готовы, госпожа, мне ведено отвести вас к принцу.

От волнения Уинн ела медленно и опустошила весь поднос. Она не знала, сколько они пробудут в лаборатории Мейдока и когда у нее будет возможность поесть вновь. Когда она покончила с завтраком, Метан подала полоскательницу с ароматной водой, чтобы Уинн могла. вымыть руки и лицо после еды Затем она протянула хозяйке наряд цвета травы.

— Что это? — спросила Уинн, впервые увидев незнакомый туалет.

— Хозяин просил вас надеть его, чтобы доставить ему удовольствие, — ответила Меган.

Уинн надела шелковое платье до самого пола, с простым круглым вырезом, которое облегало ее фигуру. Узкие рукава доходили до запястьев. Поверх него — зеленое парчовое с рукавами чуть ниже локтя, от шеи до каймы оно имело спереди разрез. Трехдюймовая тесьма с национальным кельтским рисунком, вышитая золотом, спускалась сверху донизу и украшала горловину платья, отвороты на рукавах и подол.

— Присядьте, госпожа, я причешу вас.

Уинн села на стул, и Меган начала осторожно распутывать сбившиеся после сна длинные, до колен, черные волосы, расчесывать их, пока они не заблестели, и заплела в одну толстую косу, которую ее хозяйка так любила. Когда она закончила, то надела на лоб простой узкий обруч из червонного золота и, встав на колени, обула хозяйку в мягкие фетровые туфли.

— Вот вы и готовы, моя госпожа. А теперь я отведу вас к принцу Мейдоку — Меган поднялась и грациозно пошла к двери. Уинн последовала за служанкой. Они быстро прошли по замку до конца коридора, освещенного мерцающими факелами, потом вверх по лестнице с каменными ступенями в башню. На верху лестницы была маленькая дверь, перед которой Меган остановилась.

— Постучите один раз и входите, моя госпожа.

— Ты дальше не пойдешь? — поинтересовалась Уинн.

— Нет, моя госпожа. Никому в замке, кроме принца, нельзя переступать порог этой комнаты. Это особое место, освященное старинными обычаями нашего народа. Простой смертный, нарушивший святость этой комнаты, совершит великое кощунство. Вас, как и принца, этот запрет не касается. Мы все знаем это, иначе он не выбрал бы вас в жены.

Уинн тихо стояла перед дубовой дверью, слушая эхо шагов Меган, удалявшейся по узкой лестнице. Наконец, подняв руку она стукнула один раз и отчетливо услышала через толстую дверь его голос, приглашающий ее войти. Что она и сделала.

— Доброе утро, дорогая, — приветствовал ее Мейдок, когда она вошла в комнату — Надеюсь, ты готова усердно потрудиться. — Он улыбнулся.

На Мейдоке был такой же наряд, как и на Уинн, только фиолетового цвета. На шее висела тяжелая серебряная цепь с кулоном, в который был вставлен самый большой лунный камень из всех виденных Уинн. Он был размером с маленький абрикос, который Мейдок прислал ей прошлым летом. Серебряная диадема, удерживающая его непокорные черные волосы, была усыпана лунными камнями небольшого размера. Он казался ей больше, и Уинн внезапно пришло в голову, что она немного побаивается его.

Она учтиво поклонилась, стараясь скрыть эту мысль и надеясь, что он не прочтет ее.

— Я готова выучить все, что ты мне скажешь, Мейдок, если в конце ты научишь меня изменять облик.

— Со временем, дорогая. Не будь такой нетерпеливой.

Уинн с откровенным интересом оглянулась вокруг.

— Где мы? — спросила она.

— Это восточная башня Скалы Ворона, — последовал ответ.

— Одна из круглых башен, — произнесла Уинн. — Я бы сказала, главная башня замка. — Она осмотрелась. В закруглении стены был небольшой камин в форме перевернутой буквы U. На каменной плите ярко пылал торф. В комнате стоял большой стол в виде буквы L с грифельной столешницей и такой же, но только Т-образной формы. На каждом из них стояли ступка и пестик. В углублении одной из стен находились полки, заставленные пузырьками, чашами, колбами и другими сосудами из стекла и камня разнообразных размеров и форм, заполненными колышущимися жидкостями, пастами, порошками и другими веществами, происхождение которых она в этот момент понять не могла. На каждом столе стояло несколько жаровен с древесным углем.