— Значит, ты заставила ее покинуть дом и уйти в монастырь? — воскликнула Уинн. — Не слишком ли это сурово?

— Я не могу, чтобы такое существо развращало моих детей своим бесстыдством, — чопорно сказала Кейтлин, на мгновение коснувшись руками живота. — Ее поведение непростительно. Она не изменилась бы, позволь я ей остаться. На самом деле, Уинн! Я могла бы простить ей благоразумного любовника из нашего круга, но, сестра, она ведь спуталась с пекарем!

— А какова же участь пекаря? — поинтересовалась Энид.

— Я сказала Артуру, что он оскорбил меня. Его хорошенько выпороли. Он легко отделался, бабушка, да к тому же пекарь не дурак. Он принял наказание и вернулся к своим печам. Я могла бы лишить его жизни.

— Но для этого, — заметила Уинн, — тебе пришлось бы разоблачить леди Блодвен, и тогда у тебя не было бы такой удачной сделки. Возможно, она вообще не ушла бы добровольно.

Кейтлин кивнула.

— Не смотри на меня так хмуро, Уинн. Блодвен так же хорошо в монастыре, как и в Коуде. Артур проследил за этим, так как он любит ее. У нее будет неиссякаемый запас засахаренных фруктов.

— А какую причину ты придумала для мужа, чтобы отправить ее в монастырь? — спросила Энид.

— Ну что ж, — вновь самодовольным тоном произнесла Кейтлин, — старая корова всегда носилась со своим слабым здоровьем. Вот она и сказала Артуру, что не перенесет присутствия в доме кричащего младенца, будь он даже ее внуком.

— Ты ждешь ребенка? — Уинн внимательно посмотрела на сестру.

— Конечно! — ответила Кейтлин. — А разве не видно? Артур говорит, я расцветаю с каждым днем.

— Мое дитя, ты мне должна была сказать, — пожурила ее Энид. — Когда должен родиться ребенок?

— В июне, — ответила Кейтлин. — Я зачала своего сына, когда мы приехали в Коуд, сразу же после свадьбы. Артур — страстный любовник.

— А я зачала своего сына в первую брачную ночь, — внезапно заговорила Дилис. — Хауел очень доволен мной. Он говорит, что у меня все данные быть хорошей матерью, — с гордостью закончила она.

Энид от удивления покачала головой.

— Когда ваш ребенок должен появиться на свет? — сухо спросила она.

— Разумеется, раньше, чем у Кейтлин, — последовал удовлетворенный ответ. — Это я, бабушка, подарю тебе твоего первого правнука.

Уинн взглянула на Несту, которая, как и она сама, с трудом сдерживала смех. Расстояние сделало мелочность ее сестер смешной. Как и брат, Уинн, как ни старалась, не могла полюбить своих сестер. Они не знали покоя за все время пребывания в Скале Ворона. Они бродили по замку, заглядывая в каждый укромный уголок, наблюдали за хозяйственной жизнью. Они откровенно завидовали старшей сестре, ее богатству, которое, как каждая из сестриц уверяла всех, кто соглашался выслушать их, на самом деле принадлежало ей. Уинн была слишком занята, чтобы уделять много внимания своим сестрам, поскольку заботы о свадьбе Несты легли на нее. Празднование должно быть достойным сестры принца Пауиса. Надо накормить более трехсот гостей, включая вассалов. Но сейчас Уинн уже чувствовала себя уверенно и знала, что сможет заготовить достаточно еды. С побережья привезли двенадцать бочонков устриц, которые установили в колотый лед и снег, доставленный с ближайших гор. Четыре говяжьи туши зажарят на кухне на больших вертелах. Будет целый бык, два оленя, а также ветчина, гуси, утки, тушеный кролик, приправленный луком, петрушкой и морковью, пироги с куропатками, перепела, зажаренные до золотистого цвета, и павлин, начиненный сухими фруктами, которого внесут в зал на серебряном подносе со всеми его красивыми перьями; форель, пойманная в местных ручьях, будет зажарена в масле и подана с лимоном; лососина на листьях салата; треска, приготовленная в сливках и в сладком вине. Будет крошечный зеленый горошек, мелкая отварная свекла, молодой латук, сваренный в белом вине на пару с луком-пореем и каперсами.

Пекари работали не покладая рук, чтобы испечь превосходный белый хлеб, который подадут на верхний конец стола. Для тех, кто будет сидеть на нижнем конце стола, они напекли сельские буханки и хороший черный хлеб. Масло и мед будут в изобилии, так же как и несколько сортов сыра, из которых шесть кругов Гарнокского Золота привез Дьюи ап Оуен. Сахарные вафли, сваренные в сахаре фиалки и дудник, а также несколько яблочных пирогов, которые подадут с обильным кремом.

Свадебный пирог из сахарной ваты с марципаном станет заключительным угощением для всех гостей. На столах, кроме всего прочего, будут стоять чаши с яблоками и грушами. Октябрьский эль, а также несколько сортов вина утолят жажду гостей. Погреба Мейдока глубоки, и Уинн позаботилась, чтобы не было недостатка в напитках. В качестве особого угощения для сидящих на верхнем конце стола Уинн приготовила праздничный обманчиво крепкий напиток из меда, от которого, как известно, быстрее бежит кровь по жилам.

К этому Риз из Сант-Брайда, разумеется, подготовился, поскольку трехмесячная разлука с Нестой лишь увеличила его страсть к ней. Это было взаимное чувство. Чтобы понять значение слова «любовь», надо было просто посмотреть на них вместе. К несчастью, подумала про себя Уинн, она не может испытывать такого же чувства. Риза и Несту, казалось, связывала тонкая невидимая нить. Они едва могли дождаться дня свадьбы, так они стремились соединиться в браке.

Мейдок рассчитал момент зимнего солнцестояния, и именно в этот миг жених и невеста стали мужем и женой. Неста, светящаяся, как само зимнее солнце, была облачена в золотой наряд — прекрасный фон для темно-рыжих волос и кожи цвета сливок Ее платье из золотистого шелка все было расшито жемчугом и золотыми нитями. Кайма и широкие рукава оторочены роскошной коричневой куницей. В шелк кремового цвета, из которого была сшита нижняя туника, были вотканы полосы из чистого золота. Наряд опоясывал свободно свисающий ремешок из крученого золота с жемчужными кисточками. Тонкую шею украшало золотое витое ожерелье с зеленой и синей эмалью. В ушах висели жемчужные серьги. Золотой с жемчугом обруч удерживал длинные струящиеся волосы. На ножках были надеты крошечные золотые туфельки.

Риз блистал, как и его красавица невеста. Его могучее тело было облачено в длинное одеяние из красно-золотой парчи, открытый ворот украшали гранаты и жемчуг. Туника была перехвачена золотой цепью. Из-под длинного наряда выглядывали лишь сапоги, но такие, каких никто из гостей не видывал. Из красной кожи! У жениха не было при себе меча. Явиться в день собственной свадьбы вооруженным — значит нанести самое большое оскорбление.

Они были красивой парой. И когда священник объявил их мужем и женой, Риз сердечно поцеловал Несту под приветственные возгласы гостей. Почти сразу же заиграла музыка. После окончания пира будут танцы. Древний менестрель развлекал гостей, распевая уверенным и благозвучным голосом, невероятным для столь почтенного возраста.

Когда-то он бродил по свету со своими песнями. Но сейчас он уютно доживал свой век в замке Скала Ворона. Уинн оценила историю менестреля как новое проявление доброты Мейдока к людям.