Диккан шлепнул его:

— Прекрати так безобразно вести себя. Я пытаюсь произвести впечатление на семью леди.

— Такова наша несчастная мужская доля! — захохотал генерал. — Вечно сохнуть по очаровательной девушке.

Гадзукс замотал головой. Грейс усмехнулась, спокойно глядя на него.

— У него будут прекрасные жеребята. Самые бесстрашные на свете. Дядя Доус, пообещай, что поужинаешь с нами.

— Как только мы подыщем себе дом, — сказал Диккан, — считайте его своим, сэр.

Генерал Доус пронзительно взглянул на него.

— Я так и сделаю, можешь быть спокоен.

Диккан отвесил поклон.

— А теперь я оставлю Грейс в обществе двух ее верных защитников. Я впервые увидел вашу племянницу верхом и этот момент буду вспоминать всю жизнь.

Грейс вспыхнула. Генерал с хохотом кивнул, видимо, довольный. Но, поворачиваясь, Диккан успел заметить лед в его глазах и подумал, с чем ему придется столкнуться.

Правда, мысли о генерале быстро улетучились. У него были более важные дела, и теперь он уже не был уверен, следовало бы ему вообще привозить лошадь Грейс в город. Она могла бы стать мостиком, благодаря которому их брак наладится. Но хотел ли он этого? Не слишком ли рискованно делать это именно сейчас?

В тот же день Диккан снова имел удовольствие увидеть новую Грейс. Остановившись перед гостиницей «Палтни», он заметил ее стоявшей рядом с лошадьми вместе со своим верным Харпером. При виде его она улыбнулась.

— Вот и хорошо, — сказала она, коснувшись блестящей шеи Эпоны рукой в перчатке. — Я надеялась, ты не забудешь о нашем свидании.

— Конечно, я не забыл, — ответил Диккан, пуская коня рысцой. — И в качестве награды имею удовольствие лицезреть тебя в сиянии твоей славы. Прими мои жалкие извинения за то, что когда-то я сомневался в тебе. Ты и мадам Фэншон одержали победу.

Платье Фэншон и новая прическа изменили Грейс. Ее костюм для верховой езды был прекрасно скроен — зеленый кашемир с отделкой из тесьмы в военном стиле, подходящий кивер и шарф, игриво трепетавший на ветру. Волосы мягко собраны на затылке, лоб прикрывала легкая челка. Новый наряд подчеркивал гибкую фигуру Грейс и прекрасно контрастировал с блестящей черной шерстью лошади. Диккан не мог отвести от жены восторженного взгляда.

— Тише, Харпе, — укоризненно произнесла Грейс, когда маленький ирландец помогал ей забраться в седло. — Откуда Диккану было знать, что я могу принарядиться? Должна признать, что чувствую себя непростительно самодовольно. Конечно, я никогда не стану Кейт, но по крайней мере больше не похожа на плакальщицу на похоронах. Куда поедем? — спросила она, беря поводья в руки. — Мне бы не хотелось возвращаться в парк. Эпоне надо размяться.

— Я тоже так подумал. — Диккан свернул на улицу, и упрямый Харпе последовал за ними по пятам. — В Гайд-парке мне пришлось бы то и дело отбиваться от солдат, желающих поговорить с тобой.

Даже румянец Грейс делал ее нежнее, а движения более женственными. Диккан не мог оторваться от ее рук, державших поводья. Она прекрасно чувствовала свою лошадь, и любой мужчина мог бы лишь мечтать об этом нежном прикосновении.

И снова нахлынули воспоминания, на этот раз о том, как Диккан, тяжело дыша, упал рядом с ней, только что пережив незабываемые ощущения. Она обняла его, поглаживая по спине пальцами, которые — он только что заметил это — были длинными и изящными, с чуть заметными мозолями. По его телу пробежала легкая дрожь, и он представил, как эти пальцы прикасаются к нему.

В этот момент Гадзукс ринулся к проезжавшей мимо повозке, вернув Диккана к действительности. Он чуть сжал колени и направил коня в сторону, отчаянно надеясь, что не выдал себя.

Позади раздалось подозрительное фырканье, и Диккан подумал, что это отнюдь не мерин Харпера. Рядом с этим ирландцем надо держать ухо востро.

— Если ты подождешь немного, — обратился он к Грейс, — мы сможем добраться до Кенсингтона, где в нашем распоряжении будет вся дорога.

И где ему будет легче заметить слежку.

— Отлично, — ответила Грейс с радужной улыбкой.

И тут перед ними на дорогу выехали дроги с пивом, отчего лошадь Грейс встала на дыбы и закружилась на месте. Послышалось ржание Эпоны и громкий смех Грейс. Диккан сам не заметил, как протянул руку, готовясь вмешаться, пока она не успокоила лошадь и выслушала извинения возницы, вежливо приподнявшего шляпу.

В тот день Диккан прекрасно провел время. Они с Грейс, забыв обо всем, скакали верхом за городом, перепрыгивая через ограды и живые изгороди, громко хохоча и испытывая норов своих лошадей. Конечно, победил Гадзукс. Но Диккан не стал бы сбрасывать со счетов андалузскую кобылу. Она прекрасно держалась. Как и ее хозяйка, отметил он про себя. Серая мышка, которую он встретил в Брюсселе, превратилась в полнокровную, уверенную в себе женщину, и он подумал, что, возможно, этот брак не был таким уж опрометчивым.

Настроение Диккана улучшилось еще больше по возвращении в «Палтни», потому что в спальне вместе с Бабе уже дожидалась одна из его помощниц.

— Это Сара, — представила Барбара круглолицую полную служанку с гладкими соломенными волосами и крепкими руками. — Она работала у виконта Бентли.

Диккан пригласил их сесть и поручил Биддлу проследить, чтобы Грейс была занята.

— Похороны Бентли были вчера, верно? — спросил он.

Девушка кивнула:

— Да, сэр. Хозяина и его сына. Там было много народу.

Диккан кивнул в ответ. Были пущены слухи, что на Бентли напали на пристани, когда он отправился забрать тело своего сына, погибшего во время дуэли на континенте.

— Что ты можешь мне рассказать, Сара?

— Адвокат моего хозяина, мистер Мелвин, вчера весь день провел в доме с мистером Джеффри Смитом, перебирал вещи покойного господина. Говорил, им надо убедиться, что у Бентли не было стихотворения.

У Диккана ёкнуло сердце.

— О каком стихотворении идет речь?

— Не знаю, сэр. Не думаю, что они его нашли. Втайне перерыли весь кабинет моего хозяина.

Диккан задумался.

— Что-нибудь еще?

— Да, сэр. Говорили, что время уходит. Что ничего не получается. Что-то еще о герцоге Веллингтоне, но я не поняла. Мне пришлось спрятаться, чтобы они меня не нашли.

— Ты прекрасно поработала, Сара. Возможно, ты только что спасла герцогу жизнь.

Девушка закивала головой, ее лицо залил румянец.

— Надеюсь, что так, сэр. Очень надеюсь.

— Бабе, тебе, наверное, не захочется работать у адвоката?

— Нет, спасибо, — ответила Барбара, загадочно улыбнувшись. — Я приглядываю за вашей женой.

— За домом по-прежнему следят?

Она кивнула: