проводят на холодных горных ветрах и загар этот не возможно получить ни на каких морских пляжах, а только в горах, где солнце светит ярче, а воздух звенит как Богемский хрусталь. Когда горы уснули, укутанные покрывалом ночи, и когда шакалы попели свою песню, подбадривая себя перед охотой, отряды, прибывшие из Баку, двинулись в путь.

Колонна без света, отключив даже тормозные лампочки, ориентируясь только по отблеску лунного света, стараясь не провалиться в пропасть, на ощупь продвигалась вперед.

Автомобиль, на котором ехал полковник, был между боевой машиной пехоты и скалами, БМП защищала его от обстрелов.

На башне сидели майор Садыхов за пулеметом и Ровшан Акперов с автоматом, готовые в любую минуту прикрыть колонну от обстрела дашнаков. Подъезжая к населенному пункту Дашалты, БМП проехала вперед, чтобы занять позицию на серпантине и в тот же момент шквал огня обрушился на колонну. Машина с полковником и сопровождающим его Джахангировым оказалась в центре огня. Хамбала, водитель автомобиля, вцепившись двумя руками в руль, рванул машину вперед, ловко отворачивая ее от летящих трассирующих пуль. В ответ на огонь армянских бандитов ответила БМП. Несколько прицельных выстрелов из БМП, тут же заставили умолкнуть противника. Колонна благополучно прошла опасный участок.

Прибыли в Шушу. Офицеры спецбатальона посоветовали остановиться в пионерском лагере имени Юрия Гагарина, который был защищен густым лесом и многоэтажными домами от возможных обстрелов со стороны Ханкенди или, как значился город на карте — Степанакерт.

Выйдя из машины, полковник взглянул на небо. Ему показалось, что звезды усыпавшие небосвод, играют в догонялки. Они то светились, то вдруг затухали, и казалось, протяни руку и сможешь схватить их. Такой картины он не видел нигде, даже на далекой Камчатке, где служил еще лейтенантом. На полуострове в зимние вечера, когда звезды устилали Млечный путь, они носились друг за другом, но были такими далекими и холодными, и там никогда не возникало желание их потрогать. А здесь все не так, звезды были какими-то теплыми, ласковыми, казалось, они как родные дети радуются прибытию защитников города. Полковник стоял, запрокинув голову, смотрел на небо.

Слова молитвы сами стали срываться с его губ:

— Великий АЛЛАХ. Всемилостивый и Милосердный.

Помоги мне АЛЛАХ.

Дай мне силы рукам.

Сделай мой разум холодным и расчетливым.

Укажи мне путь, что избрал Ты для тех, кто верую Твоею наделен.

Убереги меня от пути разгневавшего Тебя и тех, кто в неверии блуждает.

АМИНЬ

К нему подошел Джахангиров.

— Что ты там нашел, если не секрет, — спросил он улыбаясь. Может, ищешь свою звезду удачи, так я тебя, брат, могу разочаровать, нам здесь не светит ничего хорошего, мой дорогой комбриг, давай лучше искать место, где можно будет бросить свои бренные кости — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Магеррам.

— Завтра, друг ты мой сердечный, у нас будет очень трудный день, так что готовься! — он взял свой вещевой мешок и пошел к одноэтажным деревянным баракам, старого пионерлагеря.

Лирическое настроение было испорчено. Неизвестность, незнание обычаев жителей гор вот уже который день не отпускали его душу, все терзали ее не оставляя времени расслабиться.

Водитель вытащил вещи и, взвалив рюкзаки на спину, тоже пошел за Джахангировым, искать место для отдыха.

Судьба перевернула первую страницу новой его жизни, полной трагедий и тревог.

По приезду в Шушу, 25 апреля полковник первым делом решил созвать совещание командиров местных отрядов ополчения, чтобы лично познакомиться с ними и расспросить о сложившейся обстановке.

Место встречи назначили у главы исполнительной власти Низами Бахманова, члена совета обороны района.

К назначенному времени к зданию стали подъезжать командиры добровольческих и ополченских отрядов.

Полковник, вместе с подполковником Джахангировым курили на улице, наблюдая за прибывающими командирами. Каждого из них сопровождала его личная охрана, которая исчислялась десятками заросших бородатых вооруженных людей.

— А зачем они притащили с собой этих бородачей, — спросил он у Магеррама, указывая на разношерстную толпу.

— Э брат, ты еще многого не знаешь, чем больше у тебя «джангоруянов» или, проще говоря — телохранителей, тем больше тебя уважают в этих местах, так что запомни это на будущее. Они демонстрируют перед тобой свое положение в городе, чтобы ты учел это, — сказал Джахангиров и, отбросив окурок, стал шумно приветствовать прибывших командиров.

Многих он знал в лицо, да и они проявляли к нему уважение, как к представителю вышестоящего штаба из Баку.

— Вот тот — Магиррам указал на высокого мужчину в камуфляжной форме, надетой на белую сорочку с повязанном галстуком, — Тофик Огуз, так сказать местный «аксакал» среди командиров, он остался за старшего после Рагима Казиева. Видишь, с каким уважением с ним здороваются бородачи, запоминай — шепотом говорил он. А тот, который играется с прутиком, — командир Косаларского батальона Фазили Ашраф — иранец, один из тех, кто не признает верховенство никого из присутствующих.

— Который говоришь, — я не могу понять, полковник повернулся к товарищу.

— Да вон тот здоровый такой.

Сухощавый, под два метра ростом, в ладно подогнанной форме военный стоял в стороне и игрался прутиком, не обращая внимания на шумные приветствия подъезжающих. Сам ни к кому не подходил, стоял и разговаривал с небольшого росточка бойцом, одетый в спасательный жилет сапера.

— С кем он говорит? — так же шепотом спросил полковник, повернув голову в сторону здоровяка.

— Тот толстый малый, — это Гюндуз, его ротный. Говорят он из города Агдаш. Комик еще тот, раньше работал тамадой на свадьбах, а теперь вот воин — освободитель, — с ухмылкой сказал Джахангиров,

— Не приведи господь попасться ему на язык, достанет, не глядя на погоны, так что командир имей в виду.

Перед зданием, сделав резкий разворот, остановились два «Уазика», из которых высыпались вооруженные люди, разных возрастов и одетых кто во что горазд. Они, обступив своего начальника, пошли к зданию.

Проходя мимо стоящих офицеров, один из них, не обращая внимания, на присутствующих сказал: — «опять понаехали, «башбилянняр» (умные) учить нас будут, как надо воевать с армянами». Все загоготали.

Впереди этой толпы шел среднего роста, сухощавый и смуглолицый боец, на погонах которого красовались две большие звезды, указывающие на то, что у него звание подполковника. Однако одет он был в куртку — «афганку», на ногах на босую ногу были надеты «пляжные тапочки-вьетнамки» на боку, приспущенного поясного ремня, небрежно болталась кобура с пистолетом.

— Магеррам кто этот военный в погонах? — спросил полковник.

— Этот «военный» бывший чайханщик в Сураханском районе Баку — Наиль Кязимов, правая рука Министра обороны Рагима Газиева.

Говорят, что министр сразу присвоил ему звание подполковника, так сказать, за