– Как он вообще так смог перевернуться?! – удивился Фабио, разорвав затянувшееся молчание. Его черные кудрявые волосы выступали из-под цветастой шапки, как у куклы. Он как будто генетически не был готов к столь суровым холодам, а потому надел на себя в два раза больше одежд, чем каждый из нас. И сейчас все его лицо было укутано в толстый шарф, который ему отдала Хайдрун по пути сюда, лишь бы он перестал ныть и жаловаться на то, что у него отваливается нос.

– Это сделали зараженные.

Мой ответ заставил их всех выпучить глаза и недоверчиво посмотреть на меня. Простите, ребята. Хотела бы я сказать, что это шутка, если бы правда не была столь горькой. В поединке с зараженным один на один у нас нет никаких шансов.

– Я ж говорю, вы понятия не имеете, на что способны эти твари.

По-моему, ребята наконец стали доверять моему опыту борьбы с зараженными. Большинство из ребят видели зараженных всего один раз, который стал для них первым и последним. Я же отстреливаю их уже восемь лет.

– Кажется, там внутри кто-то есть, – Хайдрун отошла от открытого бокового люка, закрывая нос и рот розовой варежкой с голубой снежинкой на тыльной стороне.

– Не смотри туда, – Зелибоба поспешил к люку и отодвинул Хайдрун еще дальше.

Он заглянул внутрь.

– Кажется, это жители деревни, – сообщил он, взглянув на нас.

– Скорее всего, их придавило, когда Аякс перевернули. Там внутри было порядка сорока человек, – ответила я.

– Какой кошмар! Какая жуткая смерть! – Куки отошла от чудо-машины, которая перестала казаться дивом, едва мы узнали, что она стала братской могилой.

– В такой тесноте они не могли находиться долго. Наверное, они открыли люк, чтобы выбраться, и тогда…

– Ну что? Есть идеи?

Я перебила Перчинку, не желая даже на секунду задуматься над участью пойманных в жестокую ловушку людей, и обернулась к Томасу, на лице которого уже читались сложные компьютерные вычисления, а сам он задумчиво тер подбородок.

– Пока что думаю об огромном подъемном кране… или огромном вентиляторе… с огромной удочкой.

Я ободрительно похлопала брата по плечу, мол, продолжай думать, потому что ничего огромного в нашем распоряжении нет.

– Ну удачи. А мы пока займемся деятельностью Падальщиков.

Я оставила наших гениальных инженеров решать проблему из их компетенции и развернулась к моему небольшому импровизированному отряду новобранцев. Вообще, они больше на шайку шпаны похожи. Все укутаны в разноцветные шарфы, шапки, варежки, которые вяжет для них главная модница базы – Хайдрун. У нее специфический радужный вкус и необъяснимая любовь к полоскам. На фоне белоснежного пейзажа ребята пестрели, как павлины. Зато одежда у них новая, опять же благодаря Хайдрун. Она распарывает старые куртки, брюки, и перешивает их, используя утеплители – холлофайбер или синтепон – из отельных подушек. А из униформы отельного персонала и постельного белья, которого в отеле завалялось целыми тоннами, шьет легкую одежду. Вчера она подарила мне комплект сменного нижнего белья, сшитого из детского пододеяльника, я так обрадовалась, ведь у меня в жизни было всего двое трусов да майка, которую я с двенадцати лет ношу. Правда, сдается мне, врет она все, утверждая, что рука Человека-Паука, стреляющая белой паутиной, совершенно случайно оказалась точно посередине моей задницы так, что кажется, будто я этой паутиной испражняюсь. В общем, эта хиппи является обладательницей не только роскошных рыжих волос до пояса, но еще и кучи тараканов в мозгу.

Я заговорила привычным командирским тоном, по которому уже успела соскучиться.

– Итак, мы имеем площадь поиска порядка десяти гектаров. Необходимо пройти по всем улицам, заглянуть в каждый дом. Граница поисков – обрыв, уходящий в тепличную зону. Там ловить нечего.

– А что конкретно мы ищем? – спросила Куки.

– Все, что посчитаете полезным в дальнейшем использовании. Но! Мне нужно кое-что конкретное. Экипировка спецотряда. Это – чудо современной инженерии в условиях вымирания, и мне необходимы все ее части!

Как бы цинично я ни звучала, но мертвецов не вернуть, а наша борьба продолжается, и я буду идиоткой, если похороню здесь не только своих товарищей, но и обмундирование с оружием – единственное, что способно потягаться с зараженным в битве.

Сегодня перед походом я изучила арсенал, собранный ребятами за несколько десятков лет, и скажу одно – этими винтовками и пистолетами еще наши деды пукали. Там даже был Винчестер, разработанный в восьмидесятых годах прошлого столетия. Штука, конечно, адская – бьет наповал, но четырехпатронные дробовики в руках непрофессионала все равно, что веревка с мылом в тех же руках. Но есть там и много чего полезного: гранаты, динамит, острые армейские ножи, грузовые тросы, топоры и даже пара снайперских винтовок. И все же. Экипировка Падальщиков всегда оставалась чудом инженерной мысли во времена постапокалипсиса именно из-за продуманной софт-платформы Фелин, которая обладает искусственным интеллектом. Наши компьютерщики вместе с баллистами и инженерами уже тридцать лет нашпиговывают обмундирование Падальщиков электросхемами и проводами, потому она и весит двадцать шесть килограммов – листовая броня защищает каждое важное соединение проводов костюма, такой опыт не скопировать в кратчайшие сроки.

Я оглядела знакомые пейзажи, чувствуя, как в сердце просыпается печаль утраты. В этом месте умерли не только мои боевые товарищи и простые люди. Здесь умерла я. Здесь я простилась со своей прежней жизнью на подземной базе и обрела новую, пока что непонятную и загадочную, но которую я всеми силами пытаюсь понять.

Я вдруг осознала, что я ведь и вправду считаюсь мертвой в этом мире, а значит по мне провели панихиду. Как-то странно это осознавать, будучи живой. Интересно, как прошла прощальная служба? Наверняка Бриджит рыдала, а потом надралась в стельку в коморке Горе-Федора. Фунчоза насвистывал победную песню. Калеб сохранял искусственно твердое выражение лица, которое я всегда могла раскусить. Несмотря на его сентиментальность, я уверена, он будет отличным командиром. А в том, что он им стал после моей смерти, я даже не сомневалась.

И все же, это не укладывается в голове – я мертва.

– Из записей Фелин в моем планшете известно, что здесь погибло по меньшей мере двадцать бойцов спецотрядов. Наверняка не все они обратились, – сказала я, вернувшись из раздумий на землю.

Я быстро нарисовала на снегу план злополучной деревни, ставшей могилой для нескольких сотен людей, и разделила свое радужное войско на поисковые отряды.

– Фабио, что с рациями? – спросила я у мерзляка.

– Раций всего три. Аккумуляторов хватит не больше, чем на час. Так что выключайте рации, когда не используете их, – пробубнил итальянец из-под толстых слоев шерстяного шарфа.

А потом его ярко-зеленые варежки с оранжевым апельсином в качестве узора раздали нам настолько древние рации, что я хотела разрыдаться. Я словно попала в какую-то бедную африканскую страну накануне гражданской революции. А когда Фабио показал мне, что в моей рации надо вручную соединять провода определенным способом и крутить их, чтобы словить сигнал, я готова была застрелиться. Я, конечно, рада, что выжила, но отсутствие современных технологий меня бесило. Мне позарез нужна моя экипировка!