– По-моему, это честно, – заметил приободрившийся после лечения лорд. – Ты выпытала мои секреты, могу я хотя бы читать мысли?

– Но…

Договорить Эллан не позволил, спокойно, но не допуская отказа, попросил:

– Вернись и сядь, пожалуйста. Со мной ничего не случится от короткого разговора. Не умру, – с легким смешком добавил любимый и пригрозил: – Не подойдешь, сам встану. Надоело общаться мыслями. И, Дария, я действительно мужчина, поэтому принимаю решения сам и не нуждаюсь в няньке. Женщине в Веосе дозволено многое, но главой семьи ей никогда не стать.

Тяжело вздохнула. Похоже, без снотворного не обойтись. Вот как объяснить, что в его состоянии нужно больше отдыхать и не переутомляться?

– Я ценю твою заботу, – попытался сгладить осадок после своих слов любимый, – и прекрасно понимаю, тобой движут добрый мотивы, но обязан прояснить ситуацию. Обещаю, потом засну. Во всяком случае, попытаюсь, – мрачно уточнил Эллан.

Стоило намекнуть на боли, мгновенно оказалась рядом. Действительно, Эллан с трудом мог найти удобное положение, даже теперь, когда мы с лекарем облегчили его страдания. Немудрено с такими повреждениями! Поэтому, видимо, и лезли в голову мысли насчет ничтожности и вероломства.

Игнорируя очередные возражения, выжала последние крохи энергии и притупила чужую боль. Наградой стала улыбка и расслабившиеся лицевые мышцы. Эллан больше не сжимал зубы, не дышал через раз.

Обмывшись, погасила свет и залезла под одеяло. Дала лорду пять минут на откровения, гадая, отчего разговор не может потерпеть до утра.

Эллан шепелявил – сказывалось отсутствие зубов. Говорил тихо, зевая. Скоро заснет, бедный!

Любимый коротко повторил частично знакомые темные тезисы: чувства – слабость, любовь – беззащитность, за которую обычно следует расплата. А еще вечная проблема Чувствующих – смешение своих и чужих эмоций. Когда последние слишком сильны, легко ошибиться, как в случае Элизы. Эллан подпустил ее непозволительно близко, а она умело скрывала истинные чувства. Как, любимый до сих пор не понимал, предполагал помощь демона.

Эллан напомнил о навсейках и правилах выбора мужчины, напоминавших покупку лошади у барышника. Не прошедших отбор отправляли на условную скотобойню.

Позволить увидеть собственные страдания, унижения – пожизненный приговор, женщина больше не взглянет и всем расскажет.

Тут условные пять минут истекли, о чем я не преминула напомнить. Эллан не стал спорить, уткнулся носом в мои волосы и заснул. Мгновенно, будто провалился в пучину. Я же лежала, вслушивалась в его дыхание и старательно отгоняла мысли о Соланже. Сегодняшняя ночь доказала, он слишком много для меня значил.

Беспокоил не к добру помянутый Геральт. Надо узнать, что он замышляет, какое применение нашел дарованной силе. Не стал бы орудием в руках королевы! Ее величество Евгения безжалостна и себялюбива. Правда, Геральт такой же, два сапога пара. Теперь не сомневалась, они любовники. Душевно уж точно, телесно – время от времени, когда одних интриг и донорства энергии мало.

В итоге заснула поздно, и во сне отчего-то летала.

В одиночестве завтракала в столовой, просматривая газеты.

Эллан еще не вставал: слишком слаб. Опасалась, начнет рваться, спорить, требуя отменить постельный режим – нет, строго соблюдал предписания лекаря и целовал руки. По словам Эллана, они не золотые – бриллиантовые.

Губы проходились от локтя до кончиков пальцев, чувственно, нежно и одновременно почтительно. Глупо улыбалась и подставляла вторую руку, чтобы повторить трепет и радость, которые дарили поцелуи лорда.

Сегодня я собиралась съездить в новый дом, проверить, обставил ли его Геральт. По-моему, это самое малое, что он мог сделать. Бесплатная любовница, подарившая силу, заслуживала королевского дворца, а в итоге особнячок и вовсе подарил Соланж. Я, разумеется, протестовала, потому как не собиралась принимать подарки от посторонних мужчин, тем более такие, обязывающие, но Эллан убедил не дурить. Помимо особняка мне отошли земли с винодельней – уже от Геральта. Бывший возлюбленный расстался с ними недобровольно, по указу короля. Так что теперь из наложницы-иномирянки, которой попала в Веос, превратилась в леди с приданым.

– Вам письмо, миледи.

Слуга с поклоном протянул поднос.

Забрала конверт и взломала печать. Знакомый почерк вызвал улыбку, хотя совсем недавно Соланж Альдейн вселял ужас. Интересно, что нужно некроманту?

Он назначал встречу.

Нахмурилась и занервничала.

Свидание? С одной стороны, хотелось увидеть Соланжа, поговорить, но оставаться с ним наедине страшно до дрожи в пальцах. Чувства расцвели, могу не сдержаться, как потом смотреть в глаза Эллану?

Стоит поддаться безумию или подавить страсть?

Соланж грубый, хам, самонадеянный мужчина, не привыкший слышать «нет». Чем такой может привлечь? Однако я его желала, видимо, начала желать с тех пор, как увидела обнаженным во дворце. Я тогда возвращалась домой и случайно подсмотрела, как некромант занимался любовью. Женщина стояла на коленях и ласкала его достоинство, столь чувственно, что захотелось присоединиться. Тогда, разумеется, не понимала, в чем дело, просто наблюдала и восхищалась размерами плоти, гадала, как можно заниматься подобными ласками. Теперь они уже не казались грязными.

Той женщиной Соланж побрезговал, не вошел в нее и – стыдно-то как! – поймал на подсматривании. Именно в коридорах дворца состоялся наш первый страстный поцелуй, породивший начало наваждению.

Некромант жаждал заполучить меня, утверждал, я его единственная, с которой он разделит ложе, сможет иметь детей. Сначала полагала, врет, но, проведя небольшое исследование, убедилась, род Альдейной действительно особенный, чтобы сохранить силу, им нельзя спать с магинями. Именно поэтому женщина из дворца осталась ни с чем. И семью они способны создать только с одной, только вот я не горела желанием связывать себя узами брака с Соланжем. И он начал осаду, которая грозила увенчаться успехом.

Только разве Соланж признавался в любви? Даже Эллан, навсей, переступил через принципы и произнес заветные слова. Нет, Соланж говорил о паре, желании – не чувствах. Вот если бы он изменился, начал ухаживать…

Замерла с письмом в руках, забыв о кофе.

Читать ли дальше?

Взмокшие пальцы сминали бумагу. Как просто: разорвать и выбросить, но я бережно развернула и дочитала.

Сегодня, в одиннадцать утра, в моем новом доме. Старым и любимым стал замок Эллана. Он больше не казался мрачным, неуютным, большим, вслед за хозяином принял и распахнул свое сердце.

Наш общий с Элланом замок разительно отличался от жилища магистра Багесла. «Дорогие родственники» вытравили из замка дух отца, я пыталась найти нечто светлое – ничего. Не верю, будто при родителях замок выглядел столь же враждебно, выпивал из обитателей радость. Возможно, так камни отреагировал на убийства.