Базой этого флота, должно быть, стала Селевкия, главный порт на побережье Сирии. Отсюда перевозились на Запад изделия богатой Антиохии и дорогостоящие товары, доставленные караванами с Востока. Этот порт посещали имперские легаты и сами императоры, когда границе по Евфрату угрожали парфяне. Его значимость особенно подчеркивает забота, с которой императоры от Августа до Валентиниана совершенствовали гавань, заиленную наносами прибрежных течений с юга и горных потоков. Один из императоров династии Юлиев – Клавдиев сделал реку Оронт судоходной от Селевкии до Антиохии, и Веспасиан начал экстраординарный проект строительства тоннелей, чтобы отвести горные потоки. При нескольких правителях моряки трудились над сооружением тоннелей рядом с легионерами IV Скифского легиона и X легиона «Фретензис». То, что моряки прибыли с порта стоянки Сирийского флота, весьма вероятно.[373]

Из Селевкии Сирийский флот успешно поддерживал до III столетия мир, которым наслаждались прибрежные воды Северной Сирии после того, как Рим нанес поражение Селевкидам во II в. до н. э. и завоевал остатки их царства в 64 году до н. э. Его сфера действий даже распространилась дальше на Запад, ибо четыре надписи фиксируют присутствие его моряков на побережье Эгейского моря в Эфесе, Теосе, Теносе и Пирее.[374]

Эгейское море империи, все еще центр сосредоточения морских путей, являет разнообразие морских надписей. Здесь разбросаны по разным местам памятники морякам Мизенского и Равеннского флотов, о которых уже шла речь. Они могут считаться свидетельством захода в Эгейское море отдельных кораблей или целых итальянских эскадр во время восточных войн. Одна каменная плита в Филиппах на северо-востоке римской провинции Македония посвящена Александрийскому флоту, который, возможно, послали туда в связи с походом на Восток Каракаллы в 214 году.[375]Сирийские надписи предполагают частое присутствие этой эскадры в Эгейском море. Поскольку в этих местах наши источники не упоминают никаких волнений до III столетия, следует предположить, что оно связано с более миролюбивыми целями, такими как перемещение наместников и полководцев между Афинами и Селевкией. Корабли Сирийского флота перевозили также курьеров прокураторов и проконсулов провинции Ахайя (Южная Греция) и Азия (запад Малой Азии) от острова к острову с инспекцией. Как отмечал Цицерон в последние дни республики:

equidem existimo in eius modi regione atque provincia [i. e., Asia] quae mari cincta, portibus distincta, insulis circumdata esset, non solum praesidii sed etiam ornandi imperii causa navigandum fuisse

«Со своей стороны я полагаю, что, находясь в такой стране и провинции (то есть Азии), окруженной морем, изобилующей гаванями, опоясанной островами, следовало выходить в море не только с целью защиты, но и для прославления нашей державы».[376]

Для обоснования предположения можно заметить, что из административной столицы Азии, Эфеса, исходят не только надписи о сирийском триерархе и официальном Мизенском писце, но также фрагмент, надписанный «praef class».[377]

Следует рассмотреть также местные эскадры Эгейского моря, поскольку города этого региона, которые внесли столь большой вклад в военно-морскую мощь поздней республики, не потеряли сразу же или насовсем традиции морской доблести. В самом деле, после битвы при Акции большинство из них было истощено, и содержание боевых кораблей казалось скорее тяжелым бременем, чем привилегией. Не проявляли при Августе римские власти особой заинтересованности в их услугах, раз имперский флот обеспечил мир на морях. Однако несколько союзников Рима продолжали держать по нескольку кораблей по собственной воле или в ожидании соглашений с Римом. Ликийская лига, видимо, имела своего наварха или флотоводца, пока не была поглощена империей при Клавдии.[378]Символические услуги Родоса прекратились, возможно, тогда, когда при Тите город, не имея свободы, еще должен был ее добиваться. В это время Дион Хризостом напомнил родосцам, что прежде они владели флотом, а сейчас (при Тите) «вы ежегодно ходите в Коринф на одном-двух беспалубных кораблях». Этот поразительный факт подтверждается многочисленными родосскими надписями того периода, упоминающими triemioliae (триемиолии) Euandria Sebasta, Eirena Sebasta и Polias.[379]Задачи этих судов не были сложными – вероятно, они возили уполномоченных лиц встречать проконсула Ахайи.[380]А смутные воспоминания о поддержке с моря, которую Родос оказывал Риму со времени Антиоха III, постепенно забывались. Освободившись впервые в истории от угрозы пиратства и вторжений, города бассейна Эгейского моря посвятили себя целиком коммерческому судоходству, ибо имперский флот даже не требовал рекрутов из региона. Тем не менее регион Эгейского моря и Финикия остались главным резервуаром морского опыта в империи, и в тревожные дни периода между правлением императоров Галлиена (р. в 218, правил в 253–268) и Константина (р. ок. 285, правил в 306–337) их опыт вновь востребовался.[381]