Весьма большое количество моряков не желало покидать места службы, знакомые с давних пор. Их связывали с Италией многие нити. Большая группа ветеранов поселилась близ устья реки Пад (По) или на побережье Неаполитанского залива от города Кумы (Cumae) до города Стабия (Stabiae). Район вокруг Неаполя особенно приглянулся морякам-ветеранам, которые прибыли с Востока. Неаполь с давних пор оставался греческим городом и мог обеспечить каждого уроженца Востока землей и культами эллинских божеств. Некоторые ветераны начинали гражданскую жизнь в качестве торговцев и т. п.[339]Другие, возможно, выбрали занятия, связанные с морем: стали рыбаками или моряками на частных судах.

Было бы слишком смелым утверждать, будто эти итальянские моряки стали в течение 26 лет службы полностью романизированными во всех смыслах. Чисто латинская культура ушла из Италии или, как минимум, из центрального западного побережья в провинции. Но они, разумеется, впитали большую часть городской космополитической культуры, частично латинской, частично эллинской, и, если жили в Италии после увольнения со службы, эта культура оставалась вместе с ними. Предоставление римского гражданства являлось не только законным вознаграждением, но также выражением действительной перемены в их статусе и культуре. Сыновья моряков, рожденные и повзрослевшие до увольнения своих отцов, иногда поступали на флотскую службу, чаще же всего второе поколение, имея улучшенный статус, служило, если это вообще имело место, в легионах или преторианской гвардии.[340]Юные рекруты из Египта, эллинского Востока и Балканского полуострова стекались в центр Римской империи, чтобы занять место романизированных ветеранов, прибывших извне. Римский флот внес свой вклад в космополитическую культуру имперского Рима и провинции Кампания, а также в те провинции, откуда прибыли моряки, которые по возвращении становились там закваской романизации.

Флоты, базировавшиеся на Мизенуме и Равенне, были самыми значительными военно-морскими силами в империи. Но не следует совершать явную ошибку, полагая, что эти два соединения являлись единственными в имперском флоте. Даже в одном Средиземноморье нужды империи требовали отдельных эскадр у побережья Сирии, Египта и Мавретании (нынешний север Марокко и Алжира), а акватории, находящиеся гораздо дальше, такие как Понт Эвксинский (Черное море), Британское море (пролив Ла-Манш), реки Рен (Рейн) и Истр (Дунай), явно выходили за пределы сферы действий итальянских флотов. Для обсуждения вопроса об общих задачах флота следует сосредоточиться, соответственно, на изучении этих эскадр провинций. Три речные флотилии на северных границах – результат деятельности Августа, два других стратегически важных соединения, Сирийская и Египетская эскадры, возможно, создавались в тот же период. Остальные соединения формировались постепенно, по мере того как внутреннее напряжение в империи или усмирение подвластных царств порождали необходимость в присутствии флота в регионах, прежде остававшихся без такой опеки.

Обращаясь от итальянских флотов к этим эскадрам провинций, можно следовать от сравнительно известного к совершенно неясному.[341]Некоторые из малых флотилий упоминаются в отдельных, дразнящих ложными надеждами надписях. В большинстве других надписей будет достаточно, если все источники, литературные и эпиграфические, выдадут пятнадцать – двадцать уместных сведений. При всей своей скудности, эти данные, к счастью, указывают на существенное сходство между итальянскими и провинциальными эскадрами. Это дает возможность свести скудные свидетельства в жесткую схему. Галера повсюду оставалась основой состава военных флотов, а методом организации было сочетание морских и сухопутных войск. Пока флоты провинций находились на ранней стадии существования, подражание и стремление к унификации усиливали сходство между соединениями большего и меньшего масштаба.

Одна приметная черта, однако, отличает малые флотилии: они, по существу, провинциальны в диапазоне действий, организации и управлении. Каждая флотилия привязана к конкретной провинции, располагая в ней одной или больше базами. Как правило, она носит название самой провинции, например classis Pannonica. Обычно ее оперативное пространство заключено в границах и сфере ответственности провинции. Она взаимодействует с другими войсками, находящимися в подчинении наместника провинции. Разумеется, зона действий флота не обязательно ограничивалась определенной акваторией, когда империя была вынуждена осуществлять свою власть повсюду. Но не у каждой провинции имелся флот. Сенаторские провинции, в которых обычно дислоцировалось немного войск, не имели военных кораблей, многие имперские провинции не нуждались в военно-морских силах.

Для обеспечения более совершенной интеграции административного и военного механизма управления провинции флотилию подчиняли местному губернатору. В дипломах провинциальные моряки подчинялись местному легату и освобождались им от службы как главнокомандующим всеми военно-морскими силами зоны ответственности. За непосредственное же управление флотом нес ответственность провинциальный praefectus classis, который выполнял приказы легата, но назначался императором. Обязанности этого префекта были такие же, как у префекта итальянского флота. Вдобавок он мог также служить в качестве административного помощника губернатора. Поскольку его самостоятельность была гораздо меньшей, чем у итальянского префекта, провинциальным префектом назначался младший eques (всадник), который часто занимал этот пост сразу по окончании требовавшейся от него всаднической военной службы. Карьера префектов Британского и Германского флотов показывает, что их офицерами были centenarii (императорские чиновники с доходом 100 тысяч сестерциев). Другие префекты флота являлись sexagenarii (императорские чиновники с доходом 60 тысяч сестерциев). Должность префекта провинции была выше должности зама префекта итальянского флота. В редких случаях она становилась ступенькой к карьере префекта преторианского флота.[342]

Различные корабельные офицеры, чьи функции в итальянском флоте уже описывались, встречаются здесь и там в надписях, относящихся к флотилиям провинций. Чаще всего появляются навархи и триерархи, вероятно, только офицеры более высоких рангов восприняли греко-римскую культуру в достаточной степени, чтобы ставить каменные памятники. В эпоху правления династии Юлиев – Клавдиев триерархами нередко были вольноотпущенники, позднее почти все высшие офицеры были достаточно романизированы, чтобы носить латинские имена, а в конце II столетия они уже были римскими гражданами от рождения.[343]Должность наварха провинциального флота окончательно опровергает мнение, что навархи командовали квадриремами и квинквиремами, ибо триремы были самыми большими кораблями любой провинциальной флотилии. На самом деле в этих эскадрах наиболее широко использовались либурны.[344]