Поскольку жены моряков также были римскими гражданами после 212 года, то их браки, если они были узаконены Марком Аврелием или даже позднее Септимием Севером, разумеется, были conubium даже во время службы.[329]Это положение побудило самых последних исследователей данной проблемы выдвигать довод, что солдаты в преторианских когортах еще не могли по закону заключать браки после того, как Септимий Север предоставил брачные права всем солдатам в целом.[330]Пусть преторианские отряды Италии погружались в боевые условия не так основательно, как пограничные войска III столетия, тем не менее вызывает удивление, что те самые войска, которые стояли ближе всего к императорам, оказывались ограниченными в своих привилегиях.

Подлинное решение проблемы, видимо, состоит в том, что дипломы все еще выдавались служащим итальянских подразделений, и только им. И не потому, что в этих формированиях могли еще находиться перегрины или что их служащие не могли вступать в законный брак. Дипломы выдавались только как почетная награда, honoris causa, и как традиционное свидетельство нахождения на военной службе.[331]С увеличением налогов в III столетии и растущей тенденции посягательств различных ведомств на права римских граждан росло значение этого свидетельства. Хотя его обычные привилегии заменялись. И преторианцы, equites singulares, и моряки со всех уголков империи, селившиеся вдали от мест службы, явно нуждались в таких документах.

Помимо предоставления гражданства, являвшегося привилегией римского права, и выдачи conubium (права на законный брак) по диплому, ветераны флота, видимо, пользовались всеми правами, распространенными на ветеранов всех родов войск имперским эдиктом. Будучи еще триумвиром, Октавиан освободил ветеранов, как граждан «optimo iure optimaque lege» («в полном владении всеми правами и привилегиями по закону»), их родителей, детей и жен от tributa (налогов) и munera (общественных работ) или высокооплачиваемых должностей. В то же время они могли, не теряя своих льгот, занимать жреческие и другие посты по своему желанию. Запрещался постой в их домах войск на зиму.[332]В 88–89 годах Домициан подкрепил этот грант другим эдиктом в общих понятиях.[333]Ко времени Ульпиана (170–228), в начале III столетия, ветеранов обязали платить vectigalia (налоги) и выполнять onera solemnia (общественные обязанности), но они все еще освобождены от муниципальных постов. Конечно, ветераны могли вступать в похоронные объединения, но императоры тщательно следили за другими, потенциально опасными, организациями ветеранов.[334]

Служащие вспомогательных войск и моряки, очевидно, не получали одноразовых премий или каких-либо иных денежных вознаграждений по увольнении со службы. Август расселил часть своих ветеранов в Форуме Юлия, а других, возможно, в Немаусе (Ниме). Впоследствии только Веспасиан поощрял ветеранов итальянских флотов таким образом, поскольку они оказали ему существенную помощь в продвижении к трону. Большое количество моряков Мизенского флота, ушедших в отставку в период с 9 февраля по 5 апреля 71 года, он расселил в Пестуме (Paestum) на юге Италии (Салернский залив). Те же моряки Равеннского флота, которые отслужили срок службы 5 апреля, были отправлены в Паннонию. Колония в Пестуме в лучшем случае была не совсем удовлетворительной, о ней содержатся сведения лишь в одной надписи. Судя по дипломам моряков, покинувших службу, они предпочитали, в общем, распродать свои земли и вернуться в родные места.[335]

В течение всего I века и вплоть до конца правления Траяна (р. в 53, правил в 98–117) солдаты и моряки оставались при исполнении обязанностей по истечении срока службы. Даже когда освобождение от службы наступало вовремя, некоторым из моряков, особенно тем, которые занимали технические посты, разрешалось продолжать службу.[336]В III столетии офицеры ниже звания триерарха, evocati (вновь призванные ветераны), временами допускались в особые рода войск для выполнения специальных военных обязанностей.[337]

То, что моряки временами предпочитали продолжать службу, неудивительно. Тех, кого император поселил в колониях, было немного. Остальные, уволившись со службы в солидном возрасте, оставались брошенными на произвол судьбы. Некоторые возвращались в родные места и оседали в почтенном возрасте в качестве римских граждан. Возможно, немногие имели возможность уйти в отставку. Свидетельство из Египта предполагает, что большинство меняло тяжелый труд в море на тяжкий труд на земле в качестве арендаторов или собственников мелких хозяйств.[338]