Тяжелый засов легко скользнул в сторону, но Сергей замер перед дверью, собираясь с силами, не решаясь ее открыть. Что там, снаружи? Кто его ждет? А может, никто и не ждет? Может, все обойдется? Тихонько свалит отсюда, и… Там видно будет, что – «и». Вначале нужно уйти. Добраться до «пузыря». Отсидеться, отлежаться, и уж потом!

Потянул дверь на себя, сощурил глаза, уберегая их от яркого света – в пыточной было полутемно, несмотря на несколько фонарей, исправно коптивших стены. Зал ведь большой, весь не осветишь. Да и нет необходимости освещать всю комнату – главное, чтобы было светло там, где сидит писец, да висят допрашиваемые…

Как он успел – сам не понял! На уровне чутья, подсознания, когда веко опускается, чтобы уберечь глаз от раны! Стреляли не наповал, скорее всего – не наповал. Чтобы ранить и помешать двигаться. Четыре стрелы – две в руки, две в ноги. Успел убрать ноги, а две стрелы, которые должны были пробить плечи, отбил, отклонил силовым полем – они вонзились в утоптанную землю, уйдя в нее почти до половины.

Страшно заголосила, завыла магиня, похоже, что она из стрел ее зацепила. Удерживая Лурка на плече, рванул женщину к себе, прикрывая своим телом – автоматически, не соображая, на инстинкте – прикрыть вопящую женщину. Вот вбили в голову дурацкое – женщину надо защищать! Женщину надо беречь! Тьфу!

Рванул себя вверх, как Мюнхгаузен, вытаскивающий себя из трясины за шиворот и не забывший уцепить лошадь. «Лошади» мешали лететь – одна «лошадка» висела мешком, другая – завывала, рыдая, будто ребенок, высеченный злым родителем. Стрелы жужжали рядом, как разъяренные осы, и Сергей едва успевал отклонять их со смертельного пути. Те, что видел. А те, что не видел, мучительно ожидал ощутить всей своей неприкрытой металлом задницей.

Пару раз все-таки зацепило – обожгло бедро, сильно заболела голень, и штанина намокла кровью. Магиня затихла – то ли потеряла сознание от страха, то ли убили – разбираться некогда.

Лурку тоже досталось – стрела торчала у него в плече, пройдя навылет, пришпилив руку и немного войдя в шею, – не хватило энергии, стреляли-то вверх. Лучникам не хватало и точности – стрелки привыкли поражать цели, находящиеся на земле, никто не тренировал их в стрельбе по летающим мишеням. Время зенитчиков еще не пришло. Придет, надо думать… когда-нибудь. И может, даже скоро. Очень скоро.

Вверх, верх!

Толпа осталась далеко внизу – два десятка девок с луками и арбалетами, не менее сотни воительниц с мечами наголо – была ли там Глава Клана? Да кто ж ее знает? Если бы даже знал в лицо, не до разглядывания лиц! В живых бы остаться!

Бах!

Огненное кольцо вокруг! Пламя!

Бах!

Тонкий вой, свист, жар!

Пробили?! Защиту пробили?!

Фхххх… шшшш…

Шар, еще один – мимо! Только в глазах сверкнуло.

Хорошо, что так и не перестал менять направление, змейкой. На всякий случай. Не про магию думал, про то – вдруг притащили какие-нибудь дальнобойные луки? Что-то вроде баллист, стреляющих дротиками? Точность у этих штук минимальная, но все же! Если попадет – через задницу в макушке вылезет! Нет уж, береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет! Ментовско-зековская мудрость!

Выше, еще выше…

Все! Хрен достанете! Откурили, сучки!

Облака – как туман, такие же клочковатые, белые, как вата. Видел такие облака – в горах кавказских. Поднимаешься к вершине, а облако село на нее, как шляпка гриба, и стоит, никуда не уходит. Голова в облаке, а ноги на земле – смешно кому-нибудь рассказывать, но так и было! А в облаке снежинки… Ме-е-едленно так опускаются, кружатся… Пушинки из перины богов. Тишина и благость.

Не зря отшельники уходили в горы – тибетские отшельники, не русские. Русские отшельники селились в лесу, где-нибудь у озера, ближе к живой природе, к добру. Горы чужды славянину – жестокие, холодные, коварные.

В горах отчетливо видно, насколько мал и слаб человек по сравнению с Божьей волей. Можно спокойно думать о возвышенном и алкать просветления. Пока с голоду не помрешь или не замерзнешь. Дует в этих горах, как в аэродинамической трубе, – только держись! Но иногда – как в облаке… тихо, спокойно. И можно забыть о суетном, черном мире…

Поднялся еще выше, стараясь не думать о том, что запас силы может кончиться и тогда… тогда останется пара минут, чтобы помолиться богам и попросить, чтобы не совали его душу в совсем уж пропащее тело. В червяка какого-нибудь, например. То-то червяки, когда он на рыбалке насаживал их на крючок так извивались, – может, это такие же, как Сергей, заблудшие души, получившие свои скользкие тела в наказание за неправедную жизнь? И в конце этой жизни получили крючок в анус. Перед тем как их должен сожрать какой-нибудь наглый ерш – реинкарнация кого-нибудь вроде Лурка.

Мысли вяло плыли, мозг работал как бы сам по себе, выбирая направление движения – туда, где был спрятан «пузырь». Единственное место на этой планете, где Сергей мог чувствовать себя в безопасности, – до какой-то степени, конечно, не более того.

Облака были уже далеко под ногами – похожие уже на горные кряжи белой ваты. Стало очень холодно – это не парная жара Эорна, это уже горные высоты. По прикидкам – тысячи две, две с половиной. Или три тысячи. Не так уж и высоко, но… хватит, чтобы замерзнуть. Скорость хотя и небольшая, но все-таки продувает насквозь.

Кстати, о скорости – по всем прикидкам, должен уже находиться над берегом, там, где спрятан корабль. Теперь – вниз!

Сердце ухнуло, подкатываясь к горлу, Сергей не любил невесомость, даже на качелях не катался. Однажды в детстве вырвало, он сдури залез на «центрифугу» в городском парке – так раскружило, что, когда вылез из проклятого аппарата, тут же свалился на траву и заблевал всю округу. Народ смеялся. А Сергей запомнил, что летчиком быть не ему. И космонавтом.

Он немного промахнулся, улетел в море метров на пятьсот от берега, вывалился из облаков прямо над сияющим в вечерних лучах океаном. Прозрачная вода просматривалась метров на двадцать в глубину и легко было заметить монстров, поодиночке и стаями прогуливающихся вдоль берега в ожидании зазевавшейся добычи. Нет, здешнее море ему определенно не нравилось. И вообще море не нравилось! Вот на Байкале он бы поплавал… Холодно только, а здорово было бы туда нырнуть!

Дурак, дурак… Ну почему так стремно жил? Не путешествовал, не видел мира, только работа и бутылка, больше ничего. Если бы вернуть все назад!

Сергей отвлекал себя сторонними мыслями, держась из последних сил. В голове вертелось: «Брось! Брось ее, эту бабу! Лишний вес! Ведь сейчас свалишься, сейчас прямо в желудок гадам!»

Даже если человек силен, он не может вечно держать на весу гирю или штангу, растрачивая ресурсы мышц. Эти ресурсы ограниченны, безграничны ресурсы лишь у богов. Сергей богом не был, он был всего лишь несчастным, усталым, раненым человеком, на которого неведомые сущности, именуемые богами, возложили некую непонятную ему миссию – по крайней мере, он так думал. Ведь все люди, возомнившие себя мессиями, думают именно так, если только они не обычные мошенники вроде «бога Кузи», собиравшего со своими адептами деньги с доверчивых добрых горожан.