Вечером Мария приготовила поесть. Это у нее еще пока получалось – накормить Вилле, но стоять уже так же больно, как и сидеть.

Муж вернулся после пяти. Они поели, Вилле развесил белье на веревку и пообещал купить с зарплаты сушильный барабан. Потом он рухнул на диван и проспал полчаса. С шести до семи он обычно смотрит спортивные передачи, а Мария лежит рядом, и муж массирует ей больные мышцы спины. Около семи позвонил Юсси Ярвинен, приятель Вилле по тренировкам, чтобы предупредить: ребенок температурит, а жена на работе.

Вилле пошел на пробежку один.

– Он часто бегал с приятелем? – спросила Анна.

– По пересеченной местности он всегда бегал с кем-нибудь, в основном с Юсси – они из одного спортобщества, а на обычные пробежки он выходил один, хотя и Юсси порой присоединялся, – сказала Мария.

Анна записала себе в блокнот: «Юсси Ярвинен и больной ребенок».

Вилле ушел, когда на часах было двадцать минут восьмого. Мария отправилась в кровать и вошла в «Фейсбук» с прыгающего на животе компьютера. Она чатилась полчаса с сестрой, они долго обсуждали то, где можно подешевле купить качественную сушилку. В половине девятого она закрыла компьютер и встала, чтобы включить сауну. В девять она уже взволнованно выглядывала в окна и набрала мужа. Телефон зазвенел в прихожей. В пятнадцать минут десятого она позвонила Юсси, но тот не ответил.

Мария подождала еще с четверть часа и позвонила в полицию. Дежурный приказал ей успокоиться и подождать до утра, мол, на этом этапе еще нет смысла объявлять розыск, такое случается часто, и мужья возвращаются с гулянок рано или поздно с поджатым хвостом.

– Полицейский рассмеялся! – воскликнула потрясенная Мария. – Вы только представьте: он рассмеялся! Я начала кричать, что Вилле не ушел на гулянку, что Вилле не из таких!

Она закрыла лицо руками и начала приглушенно всхлипывать. Затем Мария решительно подняла голову и посмотрела красными глазами на Анну и Эско.

– Если бы полиция приняла меры сразу по моему звонку, то преступник был бы уже схвачен. Вы упустили этого сумасшедшего.

Анна и Эско молчали.

– Можно мне посмотреть вашу личку в «Фейсбуке»? – спросила Анна.

– Можно мне отказаться? – ответила Мария.

– На этом этапе еще можно, а дальше – вряд ли.

– Пожвлуйста, смотрите чего хотите, – сказала она и, пыхтя, принесла им ноутбук.

Анна и Эско просмотрели ее профиль. Короткий список друзей и никого из Салойнена, время прекращения переписки с сестрой совпадает с рассказом: Мария жалуется на боли в спине и рассказывает о кажущемся бесконечным ожидании. Она ждет, пока приготовится еда, ждет мужа с работы или с пробежки, ждет, чтобы по телевизору показали что-нибудь, а еще она ждет ребенка. Сестру же раздражают эти извечные демонстрации, запрудившие улицы Парижа.

Ничего подозрительного или намекающего на насилие.

Хотя кто такое может вылить в Сеть? Жизнь на стене должна выглядеть счастливее, чем на страницах женских журналов.

«О чем вы думаете?» – этот вопрос неутомимо задает «Фейсбук». «Я подумала застрелить своего мужа, он такой мерзкий!»

Анна фыркнула.

Мария не знает Рийкку. Она долго всматривается в ее выпускную фотографию и качает головой.

– Этой девушки я никогда не видела, – говорит она уверенно.

Она также не считает возможным, что у ее мужа имелась связь с Рийккой или с кем-либо еще. «Вилле не из таких, – говорит она. – Вилле хороший, он ни за что такого не сделает». Они любили друг друга, им было хорошо друг с другом, они были счастливы.

Мария гладила себя по животу и смотрела во двор, где зеленела лужайка, как если бы все еще было лето.

Анне хотелось ей верить, верить в то, что в этом доме нет скрытых нарывов или воспалений, что будущий ребенок будет расти в сени памяти о любящем отце.

При этом из своего опыта она знала, что в тайниках человеческой жизни может скрываться ложь размером с человеческую жизнь – да все что угодно. И чем дальше, тем тяжелее душевные страдания, они мешают сосредоточиться, они рвут мысли, унося их клочья к призракам прошлого. Анна потрясла головой: останься здесь и сейчас.

– Где Вилле был вечером 21 августа? Помните ли? – спросила Анна.

– А что это был за день недели?

– Воскресенье.

– По вечерам в воскресенье Вилле ходит на пробежку.

– Куда?

– В Хяюрюсенниеми.

– А как насчет Селькямяки?

– Где это?

Анна рассказала, что Рийкку убили именно там. Мария покачала головой: и зачем Вилле ехать так далеко на пробежку, когда беговая дорожка проходит совсем рядом? Ему и без того приходится слишком много сидеть за рулем.

– Где вы были в тот вечер? – спросил Эско.

– Здесь, – холодно ответила Мария, – где же еще? – Она посмотрела на Анну почти осуждающе. Взгляд жег.

«Зачем она на меня смотрит?» – думала Анна, ей хотелось отвернуться. Она поднялась и сказала, что сходит в туалет. Мария объяснила, где он. Анна закрыла дверь и встала перед зеркалом. Из зеркала на нее смотрело чужое лицо.

«Я не умею», – сказал рот на этом лице.

«Мне здесь нечего делать».

Они ехали обратно, и Анна в лоб попросила у Эско покурить. К ее удивлению, тот остановил машину на автобусной остановке и протянул ей сигарету. Они вышли, закурили и так и стояли, молча глядя на проносящиеся мимо машины. Затягиваться дымом было приятно.

Вечером Вирккунена показали в чрезвычайном выпуске новостей в семь часов. Затем в десятичасовых новостях. А еще интервью по радио. Завтра все взорвется, когда новость появится в заголовках газет в киосках и магазинах. Анне даже почудилось, что она уже слышит, как загудел город, как тяжело задышала обычно молчаливая округа, охваченная коллективным страхом, как после взрыва бомбы.

Она сидит в полицейской машине во дворе Бихар и слушает радио: Вирккунен говорит твердым голосом, предоставляет самую общую информацию по убийствам, а журналисты пытаются выведать детали, но в интересах следствия он не может отвечать на такие вопросы.

Поздно. В квартире Челкинов горит свет. Периодически в окне появляется и исчезает человеческая тень. Анне кажется, что и за ней тоже наблюдают.

– Полиция просит очевидцев, находившихся 21 августа поблизости от беговой дорожки в Селькямяки и 14 сентября в Хяюрюсенниеми, связаться на предмет возможной информации. Все данные представляют важность, – говорит Вирккунен.

– На чем перемещается убийца? – спрашивает кто-то.

– Именно это мы и хотим выяснить в данный момент.

– Ожидаются ли еще убийства?

– Убийца чрезвычайно опасен, и он пока на свободе, – прорычал Вирккунен. – Пока мы не знаем, по какому принципу он отбирает жертв, мы советуем всем любителям бега не выходить на пробежки, особенно в вечернее время.