И Наташа.

Вряд ли Наташа обрадовалась ее возвращению.

За каким чертом Зоран не взял с собой жену в бар? Почему сербы вообще никуда не ходят со своими женами?

Этот Зоран.

А Анна-то думала, что давно перестала по нему сохнуть.

Беговая дорожка покачивалась перед ней, словно река, сверкая различными оттенками золотого в легком осеннем свете. В воздухе чувствовалось приближение зимы. Анна слушала трепыхание птичьих крыльев в ветвях деревьев, то здесь, то там раздающийся писк – сигналы приближающейся опасности. Летнее пение уже давно закончилось. Ласточки готовились улетать – она видела, как птицы собираются на электрических проводах.

Случись другой день, Анна с радостью наслаждалась бы тонкой красотой готовящейся к зиме природы. А теперь неподалеку лежало мертвое тело мужчины, в ее голове творился сумбур, во рту ощущался вкус кошачьей мочи, а ноги не несли. Но Анна решила сделать хоть что-нибудь и медленно шла по дорожке. Всего пара километров извилистой поверхности без подъемов и спусков. Сердце стучало, как если бы она пробежала марафонскую дистанцию. Потом она начала исследовать лес вокруг, двигаясь зигзагом, не зная, чего ищет.

В начале дорожки в лесу рос частый ивняк, но скоро он сменился на сосны и лишайники. Поспела брусника. Анна наклонилась, чтобы взять одну ягоду. Та была терпкой на вкус и явно нуждалась в крепком морозце. «Как-нибудь надо собраться и поехать в лес за ягодами, – подумала Анна и подобрала обертку от карамели, валявшуюся среди брусничных кустов. – Какая гадость, и зачем только люди разбрасывают мусор!» Она подняла глаза и увидела мелькнувший за кустом в сотне метров силуэт.

Это Эско – залез в кусты, словно заяц. Анна прижалась к стволу ближайшей сосны и начала наблюдать, как тот достал фляжку – ее блестящий бок отбросил солнечного зайчика – и сделал длинный глоток. Анна только представила себе вкус алкоголя и тут же почувствовала, как волна тошноты начала подкатывать к горлу. Сдержалась. Полегчало, когда Эско убрал флягу в карман. Затем он достал что-то из кармана брюк и положил в рот. «Жвачка или ментоловая сосалка, – подумала Анна, – явно хочет скрыть запах. Вот ведь синяк, он же бухает на работе».

– Эско! – позвала она.

Он вздрогнул, обернулся и автоматически прикоснулся к нагрудному карману куртки, убеждаясь, что фляжка на месте, а не в руке.

– Нашлось чего? – крикнул Эско в ответ, закурил и пошел в сторону Анны.

– Обертка от карамели «Марианне». Может, дать криминалистам?

– Можно, никогда не знаешь…

– А ты чего ищешь? – спросила Анна.

– Ничего особенного. Думал отлить. Хочешь глянуть?

– Пойду я домой спать.

– Естественно, тебя там, как пить дать, ждет какой-нибудь чурбан.

Анна сделала вид, что не слышит.

– От меня тут никакого проку, да и состояние не ахти, – сказала она.

– Это было слышно по телефону, а теперь я могу убедиться в этом воочию.

– Да, правда, я лечусь только «бураной», – сказала она, смотря Эско в глаза. Тот выпустил дым ей в лицо.

Когда на следующее утра Анна пришла в управление, еще не было и семи. Накануне она вернулась домой – голова трещала, а тело чувствовало себя как после хорошей взбучки, – и решила бросить курить и начать активно тренироваться. В последние несколько недель она изрядно ударила себе по печени, так что ежевечерней баночке уже пора уступить место чашке ройбуша. Анна выбросила сигареты, проглотила что-то от головы и отправилась спать. И спала тринадцать часов без перерыва.

Случившееся жестокое убийство потрясло всех, но дало толчок следствию, давно топтавшемуся на месте. Пожалуй, так неправильно, но Анна приободрилась. Входя в убойный отдел, она ощущала возбуждение, какое бывает перед забегом.

Старший комиссар Пертти Вирккунен, по обыкновению, пришел раньше других и пригласил Анну к себе.

– Объяснись за вчерашнее, – прорычал он из-за стола.

Анна почувствовала, как внутри у нее все закипело: если она чего не терпела, так это следящего шефа. Она не стала скрывать своих эмоций в голосе.

– Вчера у меня был законный выходной. Он стоит в моем личном графике с августа. Если так, то я не обязана в свой выходной находиться в полной готовности и ожидать вызова на службу, или должна?

И тут Анна вспомнила, что собиралась сходить прикупить новую одежду, но напрочь забыла. Она посмотрела на себя: те же джинсы, что и позавчера. И толстовка. Может, стоит прекратить сравнивать себя со стильной Сари? Может, деловой костюм не для нее?

– Разумеется, такое не предполагается, но это огорчает, – сказал Вирккунен, а Анна вдруг подумала, что он подразумевает то, что на ней надето. – Было бы отлично, если бы ты имела возможность присоединиться к нам с самого утра. Откровенно говоря, в успехе расследования этого дела я возлагаю на тебя большие ожидания. Сейчас я не подразумеваю твоего вчерашнего бодуна, а то, что ты думаешь относительно последнего случая.

– А, прошу прощения, – Анна смущенно усмехнулась. – Я еще не особенно успела вникнуть, но выглядит все непривлекательно: почерк схожий, так что автор должен быть один и тот же. Первоначально мы не обратили особого внимания на украшение, обнаруженное на Рийкке, все-таки у кого не бывает украшений, сейчас я считаю эту деталь важной. Кажется, здесь некий смысл, как будто послание.

– Согласен. Здесь случайности быть не может. Два одинаковых убийства, и в карманах обеих жертв обнаруживаются одинаковые шейные украшения. В них явно что-то скрыто, но что? Нужно выяснить как можно скорее.

– Сделаем все, что в наших силах, однако нас не так много, а дел удвоилось.

– А что Эско?

– А что Эско? – вздрогнула Анна.

– Как у вас? У тебя с ним?

– В смысле?

– Помню твой первый день у нас и то совещание, на которое ты не явилась.

– Эско мне ничего о нем не сказал, – Анна начала нервничать, не понимая, с какой целью начат этот разговор. Что было – то прошло.

– То есть ты винишь Эско?

– Виню? Никого я не виню, но что за фокусы?!

– Видно, что вы не особенно друг друга любите. Может, есть какие проблемы, мешающие работе?

Анна задумалась над ответом, глядя в суровое, без возраста лицо Вирккунена. Подходящая ситуация рассказать о том, какой Эско, когда они вдвоем, раскрыть его расистские установки. Она вспомнила о вчерашнем эпизоде. Подозрительный и угрюмый тип. Не говорит напрямую. Задирает и достает. Именно сейчас она должна сказать, что не хочет работать с Эско ни дня.

– Да нет, – ответила она.

Вирккунен уставился на Анну. У него на губах играла легкая улыбка. Анне показалось, что ее испытывают.