– «Отряд не заметил потери бойца», – прокомментировала я бегство пятого бандита. И ошиблась.

Резко затормозив, у подъезда остановился внедорожник. Оттуда вылез «беглец» и, набычившись, сунулся на подмогу товарищам. Беспамятного, пользуясь его особым положением, закинули на заднее сиденье без всяких церемоний. У меня невольно возникло чувство обиды за подругу. Ведь все последствия производственных травм беспамятного наверняка спишут на ее огурцы. Пользуясь отсутствием должного мужского внимания, закинутая в кусты женщина с помощью рук, ног и пятой точки опоры постаралась отползти подальше. Это ей удалось. Вдохновленная собственными достижениями, она вскочила на ноги и понеслась за угол дома. «Скакуну» пришлось хуже, чем товарищу. Он был в твердой памяти – наизусть сыпал матерными цитатами. Похоже, у него отказала и вторая нога. Но с ним также не церемонились. А зря. Он выпал из машины сразу же, как только его в нее закинули. И так «разговорился» на асфальте, что мы мигом очнулись, вспомнив, что не в театре. Не дожидаясь окончательного распределения посадочных мест в джипе, бросились к собственной машине. Еще не хватало, чтобы эта компания, проезжая мимо, обратила на нас внимание.

По пути Наташку заклинило:

– Б-баб… Б-бабаба…

– Баба из кустов слиняла! – догадалась я.

– Б-блин!!!

– Ну и ладно! – отмахнулась я на бегу. – Баба с возу – кобыле легче.

– Ирка, раз-зуй г-глаза! Вон она!!! Пытается у нашей «кобылы» дверь сломать!

Наташка прибавила скорость, угрожающе размахивая на бегу сумкой с огурцами. Орать не рискнула. Издалека послышался звук милицейской сирены.

– Ты что делаешь, жертва социальной несправедливости?!

Наташкино возмущение било через край, она с трудом сдерживалась, чтобы не разъяснить жертве неправомерность ее действий с помощью маринованных резервов, скрытых в торбе.

– Ир, подержи эту психопатку, я машину открою. Вдруг ребята со страху сюда двинутся?

Приняв «психопатку» в дружеские объятия, я с трудом удержалась на ногах. По-видимому, она была глухонемой, поскольку, пытаясь вырваться, только сдавленно мычала. Из окон на нас таращилось множество посторонних глаз, вызывая искреннюю радость из-за вовремя натянутых париков. Звук милицейской сирены резко оборвался. Я невольно отпустила женщину, и она, с рычанием откинув переднее сиденье уже открытой Наташкой «Ставриды», мигом очутилась сзади, где на удивление ловко заняла позу эмбриона.

– Что стоишь, качаясь?! – прикрикнула на меня Наташка.

Кивнув головой в знак полной с ней солидарности, ибо сама не знала, почему стою, я юркнула на место. Подруга тут же кинула мне свою торбу и попыталась рвануть с места, забыв снять машину с ручника. Не первый год отдыхавший от своих обязанностей ручник, неожиданно заупрямился. Машина дернулась и встала. Наташка обругала сначала меня, потом ручник и трясущимися руками вновь включила зажигание как раз в тот момент, когда из-за угла дома показался «бандитовоз». С обычными номерами. Как по команде, мы с подругой приняли полулежачее положение «валетом». Мне с банкой маринованных огурцов здорово мешал рычаг коробки передач. Как назло, опять заложило нос. Наташке за моей широкой спиной было гораздо удобнее. Помню, очень хотелось стать неприметным чехлом для сиденья. Внедорожник с ревом промчался мимо. За ним, натужно вереща сиреной, пронеслись милицейские «Жигули». Наташка, не дожидаясь дальнейшего развития событий, скомандовала «Подъем!» и, посетовав на то, что «Таврия» не родилась с тонированными стеклами, попыталась принять нормальное положение.

– Надо сматываться! Сейчас доброхоты причислят нас к противоборствующей преступной группировке, мало не покажется. Ирка, не шевелись! Я из-за тебя все время назад западаю!

Еще какое-то время я бестолково барахталась, пока не додумалась избавиться от сумки с банкой. С невероятным трудом, в совершенстве освоив некоторые цирковые выкрутасы женщины-змеи, мне удалось протолкнуть ее к ногам. Наташка покатила в сторону оживленного проспекта. Шмыгая носом, я зорко смотрела по сторонам. Довольно странное ощущение – кругом люди, а чувствуешь себя в полной изоляции. Постепенно страх отступил.

– Нам нечего бояться! – бодро прогундосила я. – Джиповцам явно не до нас – самим бы смыться. Да и едва ли они видели содержимое салона нашей «Ставриды».

Оглянувшись, весело поздоровалась с «эмбрионом», обозвав его Таисией Андреевной Волковой. Руки женщины вздрогнули и разжались, ноги слегка распрямились. Она стала приходить в себя. А когда обрела способность отвести с лица спутанные пряди волос, ушла в себя я – от неожиданности. Девица, которой от роду было чуть больше двадцати, никак не вписывалась наше представление о Таисии Андреевне Волковой.

– Это не Волкова! – мельком взглянув в зеркало, заявила Наташка и предприняла попытку перестроиться в первый ряд. – Молчи, козел. Видишь, очень надо остановиться, – равнодушно бросила она водителю машины, которого нечаянно «подрезала». – Ир, кто она такая?

– Не знаю, – честно ответила я. – Девушка брякнулась к нам в машину, не представившись.

– Так пусть представится! – гаркнула подруга и остановилась. – Только ей надо рот освободить. Он у нее скотчем залеплен.

Наташка всем корпусом развернулась назад.

– Давай, давай избавляйся от пут молчания, путана ты наша!

– Обычно говорят «обет, обет молчания», – вырвалось у меня машинально.

– Мало ли что говорят, когда рот не спутан! Обет так обет. Давай, «обетованная», бери отклеившийся хвостик заплатки и с силой – р-р-раз!

Наташка, скроив зверскую гримасу, продемонстрировала краткий путь освобождения, после чего сразу же взвыла не своим голосом – саданулась локтем о руль.

– Больно? – сочувственно скривилась я, мгновенно пожалев о своем вопросе.

– Нет! – истерично всхлипнула Наташка, усиленно растирая ушибленный локоть. – Мне абсолютно не больно! Мне хорошо!

Орала она от всей души. Так ей было «хорошо». А душа у нее довольно большая – хватило минут на пять. За это время пассажирка, по-щенячьи повизгивая, потихоньку освободилась от скотча и с интересом прослушала из первых уст информацию на тему, какая она, Наташка, доверчивая дура. Наташкин крик оборвался разом. Перед нами резко притормозил микроавтобус, из него выскочил водитель и бегом направился к нам. Я подхватила сумку с банкой огурцов и сразу почувствовала себя увереннее.

– Не подскажете, как проехать на улицу Лесную? – одарив Наташку очаровательной улыбкой, которую несколько портило отсутствие двух передних зубов, прошептал он.

– Подскажу, – ошарашенно проронила Наташка и, беспомощно взглянув на меня, плаксиво добавила: – Только я, кажется, еще не знаю. Помню только, что тише едешь – дальше будешь, и Лесная улица где-то там, – неопределенно махнула она рукой в небо. – В районе станции метро «Новослободская».