Ивэнлин оглянулась. Пони упрямо тащился по ее следам, понурив голову. Казалось, холод его совсем не беспокоит. Уилл, завернутый в овчинный жилет, походил на бесформенную груду. Он все время стонал, тихо и протяжно.

Девушка на секунду остановилась, пытаясь выровнять дыхание, жадно глотая морозный воздух. В горле у нее мучительно саднило. От ходьбы по глубокому снегу мышцы икр сводило, и ноги у нее дрожали, но она знала: надо продолжать идти, пока хватает сил. Ивэнлин даже приблизительно не знала, далеко ли они ушли от Халласхольма, но подозревала, что не очень. Если Эраку не удастся проложить ложный след, то скандианцы наверняка смогут нагнать их за какой-нибудь час.

Эрак предупреждал, что до рассвета им надо уйти как можно дальше в горы, а там сойти с дороги в густые заросли, где они с Уиллом смогут дождаться темноты.

Девушка взглянула вверх, в узкий просвет между деревьями. Сквозь тесно переплетающиеся ветки не было видно ни звезд, ни луны. Ивэнлин понятия не имела, который был час и скоро ли взойдет солнце.

Каждый мускул в ее ногах молил о пощаде, но она снова отправилась в путь, и пони упорно следовал за ней. Ивэнлин подумала, как было бы хорошо сесть в седло позади Уилла и поехать вместе, но потом отказалась от этой идеи. Пони был невелик, и, хотя он безропотно вез всадника и поклажу, двойная ноша быстро его сломит. Зная, как сильно их судьба зависит от этого лохматого животного, Ивэнлин печально смирилась с мыслью, что лучше ей и дальше идти пешком. Если пони устанет, Уиллу не выжить. Она никак не сможет заставить его двигаться вперед, такого измотанного и ослабевшего.

Ивэнлин заковыляла дальше, высоко поднимая ноги и погружая их обратно в снег, поскальзываясь, когда сапог проламывал все больше твердеющую корку льда, приминая ее до самой земли. Левая нога. Правая нога. Левая нога. Правая нога. Как же пересохло во рту! Пар от дыхания клубился в воздухе, повисал в ночной мгле, оставляя призрачный след за спиной девушки. Она принялась механически отсчитывать шаги, просто так, безо всякой цели. Ивэнлин не пыталась измерить расстояние – это была просто неосознанная реакция на монотонный, ничем не прерываемый ритм. Она досчитала до двухсот и начала заново. Спустя несколько таких попыток она поняла, что не помнит, сколько раз возобновляла отсчет, и бросила эту затею. Однако через двадцать шагов осознала, что считает снова. Она передернула плечами. На этот раз, решила Ивэнлин, надо будет досчитать до четырехсот, прежде чем начинать заново. Хоть какое развлечение, мрачно решила она.

Пушистые снежинки продолжали падать ей на лицо, выбеливая лучше любой краски. Лицо у нее онемело, и она энергично растерла его тыльной стороной ладони. Та, однако, тоже застыла от мороза, и девушка сделала остановку, чтобы еще раз порыться в переметной суме.

Она уже видела эти плотные шерстяные варежки, они лежали там же, где и жилетка для Уилла. Ивэнлин отыскала их и натянула на озябшие руки, помахала ими, похлопала себя по ребрам и под мышками, чтобы разогнать кровь. Через несколько минут таких упражнений она почувствовала легкое покалывание в пальцах: чувствительность возвращалась. Она снова зашагала по дороге.

Пони остановился вместе с ней, а теперь, смиренно понурившись, двинулся по ее следам.

Девушка досчитала до четырехсот и начала сначала.

Их привели в просторные покои. Холт огляделся по сторонам.

– Ну что ж. Местечко так себе, но все лучше, чем ничего, – произнес он, немного покривив душой.

Они находились наверху центральной башни замка Монсомбр, в которой размещались покои Депарнье. Здесь же устраивали «гостей», с сарказмом добавил хозяин замка. Комната была просторной и роскошно обставленной: массивные стол и стулья для торжественной трапезы, удобные деревянные кресла по бокам от камина. Двери в разных концах комнаты вели в спальни, которые были поменьше. Имелась даже небольшая умывальня с оловянной ванной и раковиной. Пара гобеленов сносной работы украшала каменные стены, пол был покрыт истертым ковром. Из маленького окна открывался вид на извилистую тропу, которая вела от замка к лесистым землям у подножия горы. Стекла в окне не было, его заменяли ставни с внутренней стороны, защищавшие от ветра и непогоды. Тут же был и небольшой балкон.

И все бы ничего, но впечатление портила входная дверь: на ней с внутренней стороны не было ручки. Да, это была вполне комфортная, но все же тюрьма.

Хорас с облегчением уронил поклажу на пол и опустился в кресло у огня. По помещению гулял сильный сквозняк, хотя был еще день; ночью, подумал юноша, станет совсем холодно. Но что поделать, все замки таковы, этот был не лучше и не хуже прочих.

– Холт, – заговорил Хорас, – почему Абеляр и Тягай не предупредили нас о засаде? Разве они не обучены чувствовать такие штуки?

Холт медленно кивнул:

– Мне это тоже приходило в голову. Похоже, дело тут в караване твоих трофейных коней.

Юноша посмотрел на него с непониманием, и рейнджер пояснил:

– С нами было полдюжины боевых коней, нагруженных снаряжением, которое звенело и бренчало, как телега лудильщика. Мне кажется, что весь этот шум заглушил любые звуки, которые могли издавать люди Депарнье.

Хорас нахмурился. Об этом он не подумал.

– Но разве они не могли их почуять? – продолжал настаивать юноша.

– Если бы ветер дул в нужную сторону, могли бы. Но, если ты помнишь, он дул в противоположном от нас направлении. – Холт взглянул на Хораса, который, казалось, был разочарован тем, что кони не смогли справиться с такой простой задачей. – Иногда нам свойственно переоценивать возможности наших животных. – Губы Холта тронула тень улыбки, но Хорас ее не заметил.

Он снова спросил:

– Так что нам делать теперь?

Рейнджер пожал плечами. Он раскрыл свою суму и вынимал из нее несколько вещей: чистую рубашку, бритву, мыло.

– Подождем. Времени мы не теряем – пока что! В ближайший месяц горные дороги в Скандию будут засыпаны снегом. Поэтому давай пока насладимся уютом этого замка и посмотрим, что приготовил нам наш галантный галлиец.

Хорас стянул один сапог и с наслаждением пошевелил пальцами, радуясь ощущению свободы.

– И вот еще что, Холт. Как вы думаете, что на уме у этого Депарнье?

Холт помолчал, а потом покачал головой:

– Я не совсем уверен, но думаю, в ближайшие дни он должен раскрыть карты. Он смутно подозревает, что я рейнджер, – добавил он.

– У них что, тоже есть рейнджеры? – удивился Хорас.

Он-то всегда считал, что орден существует только в Аралуине.

– Нет, – ответил Холт. – Мы всегда стремились к тому, чтобы слава рейнджеров не распространялась за пределы нашей страны. Никогда не знаешь, когда придется с кем-нибудь воевать, – добавил он. – Но, разумеется, такое в тайне не сохранишь, поэтому есть вероятность, что он про нас где-нибудь слышал.