Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не будь уголовники дураками, мы бы никогда их не поймали, – сказал он. – Давайте займемся машиной.
Слейден оглядел вопиюще пустой кабинет своего предшественника. Если есть что-нибудь паршивей, чем стать новым главным резидентом КГБ в Лондоне, то это унаследовать вакуум, оставшийся после такого, как Палатайн.
Палатайн был из тех молодых британских аристократов, которых собственные оригинальные планы, как достичь победы рабочего дела, занимали больше самого дела. Если бы не эти мечтатели хреновы, Англия стала бы социалистической поколение назад.
Палатайн родился в этой стране, учился в закрытой школе и в Оксфорде. Слейден вырос на Байконуре. Отец был конструктор, мать – химик по ракетному топливу. Ладно, отец вообще-то был шофером грузовика, а мать – лаборанткой. КГБ это волновало мало, а Слейдена не волновало вовсе.
Палатайн попал в ловушку своего воспитания. Слейден знал, что сам он – малый от сохи, умеющий управлять людьми без лишнего насилия. Он не обольщался, что это делает его лучше других, только чуть более полезным для системы, как и блестящий английский, как и владение техникой допроса. В этом Слейден был подлинный социалист.
Что умел Палатайн? Очевидно, держать в голове слишком многое. В кабинете отчетливо недоставало бумаг. Слейден направил на улицу Дзержинского внешне спокойную просьбу выслать «контрольные копии» оперативных досье Палатайна. Штаб КГБ ответил внешне вежливой просьбой уточнить, зачем эти копии потребовались.
Слейден не сомневался, что Палатайн был дураком, и хорошо, что его убили. Теперь надо было оценить ущерб и свести его к минимуму.
Вошел Глаздунов. Он жил в Англии легально – экономист Амторга, по совместительству – агент КГБ. В благонадежности Глаздунова были сомнения, так что его не сразу решили отправить за границу, но вроде бы он с работой справлялся хорошо. И у него был доступ к досье, к запискам – хотя бы к части того, что Палатайн забрал с собой на тот свет.
– Итак? – спросил Слейден.
Глаздунов открыл папку, разложил ее содержимое на столе. Листков было мучительно мало.
– Вот все, что мы смогли восстановить по операции ЛИНИЯ ZN, план НОЧНОЙ ГАМБИТ. Помимо главы операции, доктора Беренсона, есть четыре агента. Мы знаем, что Палатайн вошел в контакт с одним из них, носящим кодовое имя ВАГНЕР. Мы предполагаем, что ВАГНЕР – женщина.
– Предполагаете?
– ВАГНЕР мог действовать через посредника. Либо это трансвестит. Такое бывает.
Слейден нетерпеливо кивнул:
– Да. Продолжайте.
– ВАГНЕР выдали деньги и оружие – старый пистолет-портсигар, винтаж пятидесятых, от которого легко откреститься. Отсюда можно заключить, что Палатайн рассчитывал продолжать НОЧНОЙ ГАМБИТ, покуда ВАГНЕР не раздобудет коммуникационное устройство КОН-СВЕТ. Это делалось с ведома и одобрения Управления «С». КОН-СВЕТ предположительно был добыт, поскольку Палатайн заплатил одному из всегдашних киллеров, некоему Черри, и выслал команду для зачистки.
– Но Черри убил не ту женщину?
– Судя по всему, да. Команда зачистки ничего не нашла, а лицо, проживающее по тому адресу, исчезло.
Слейден плюнул на ковер. Чертов умник Палатайн.
– И таким образом мы бесповоротно открыли свои карты.
– Возможно, не совсем бесповоротно, – ответил Глаздунов, почти трясясь от волнения.
Слейден лениво подумал, не голубой ли он. У планировщиков это обычное дело. Они вечно на взводе. А лучшие частенько и психи.
– Продолжайте, – сказал он.
– У нас есть основания полагать, что ВАГНЕР продолжает НОЧНОЙ ГАМБИТ после смерти куратора, без нас. И если так…
– Мы можем еще получить устройство. – У Слейдена вновь пробудился интерес к разговору.
– Да. Да. Но важно, чтобы ВАГНЕР не помешали – ни британские спецслужбы, ни кто-либо независимый.
Слейден кивнул:
– У нас есть досье на этого Черри?
– Да.
– Принесите.
Глаздунов вышел.
Он туговато соображает, подумал Слейден. Дельный сотрудник принес бы досье с собой.
Слейден открыл сейфовый ящик стола, достал кожаную записную книжку, снял телефонную трубку и набрал номер.
Коэн поставил машину перед автомастерской в Бирмингеме. Небо было в обложных тучах, лобовое стекло уже забрызгали первые капли дождя. Риз-Гордон поднял воротник и вылез из машины.
Они вошли внутрь. Над дверью звякнул колокольчик. На грязном бетоне стоял «Ягуар». Никого видно не было. Риз-Гордон оглядел фотографии гонок на стенах, чуть заметно кивнул. Коэн заглянул в окно «Ягуара», записал номер.
Из глубины мастерской вышел человек в рабочем комбинезоне.
– Добрый вечер, господа.
– Джордж Дюкен?
– Никто не зовет меня Джорджем.
Коэн вытащил удостоверение.
– Особый отдел, мистер Дюкен. А это человек из правительственного агентства. Мы хотим задать вам несколько вопросов.
– В таком случае можете называть меня Джорджем.
– Я несколько раз видел вас на трассе Брэндс-Хэтч, – сказал Риз-Гордон. – Вы были классным гонщиком.
– Да, был, наверное. Однако никто не остается классным гонщиком навсегда, так что приходится искать работу. Так что вам нужно?
– Мы ищем «Лотус Турбо». Кожаные кресла, телефон, все удобства.
– А… Я не занимаюсь продажей автомобилей.
Человек из особого отдела сказал:
– Мы довольно хорошо представляем, чем вы занимаетесь, мистер Дюкен.
Дюк кивнул и повернулся к Риз-Гордону.
– Так, он плохой полицейский, а вы тогда, значит, хороший.
Риз-Гордон улыбнулся.
– Нам нужен автомобиль, но еще больше – документы, которые могут в нем быть, и я не о документах на машину. Почти так же нам нужен тип, который ее продал. Я хотел бы сказать, что помочь нам – в ваших интересах, однако должен сказать другое: не помогать нам – абсолютно не в ваших интересах. Минусы компенсируются плюсами, верно, Дюк?
– Так вы считаете, в Брэндсе я был классным гонщиком.
– Стирлинг Мосс был лучше. Поэтому он всегда приходил раньше вас.
– Честный полицейский, – сказал Дюк. – Извините, господа, но я чувствую, сейчас на полюсе сдох медведь… идемте ко мне в кабинет, поболтаем.
Черри сидел у себя в квартире и листал «Скоростную полосу». Все как всегда, итальянские машины, японские машины, а теперь еще и югославские машины, охренеть можно. Он бросил журнал на пол и стал думать, чем заменить доход от мистера Палатайна. Может, поднять ставки для ист-эндских ребят. Не исключено, что это опасно, с другой стороны, они любят сорить деньгами, любят, чтобы все знали, что у них костюмы за тысячу фунтов. Может, он заслужит репутацию элитного киллера, десять штук заказ.
Зазвонил телефон.
