Воины устраивались на скамьях и один за другим отстёгивалимечи. И тогда-то полоснул с тонувшего судна тонкий, отчаянный крик.

Веселившиеся хирдманны примолкли, стали оглядываться назад.Кричал, конечно, не сам корабль, а оставшийся на нем человек.

– Женщина, – пробормотал кто-то.

Другой добавил:

– Спряталась, наверное.

А Сигурд Олавссон молча вскочил на борт и сильным прыжкомбросился в ледяную воду.

Халльгрим перешёл с носа на корму и сказал:

– Твой сын мог бы прежде спросить у меня разрешения.Однако правду говорят, будто смельчаки редко спрашивают, что можно, а чегонельзя.

Старый Олав покосился на него через плечо и приказал готовитьсяк повороту.

С драккара хорошо видели, как Сигурд, вытянув руки, долгоплыл в прозрачной толще воды. Потом его потемневшая, прилизанная головавынырнула чуть ли не у тонувшего корабля. Дымный гребень тут же снова похоронилего, и кто-то охнул, но Сигурд вынырнул. Он плавал, как тюлень. Несколькоразмеренных взмахов, и он подтянулся на руках, выбираясь на палубу. И, не теряявремени, исчез в трюмном лазе…

Женский крик повторился. Он был едва слышен за расстоянием.Но оборвался он так, будто кричавшая захлебнулась.

– Утонет Сигурд, – сказал один из смотревших.

Хельги оборвал его:

– Замолчи.

В это время с кормы подал голос Халльгрим хёвдинг.

– Не будет особенно несправедливо, если Сигурд получитту, которую спасёт.

Из-под мачты немедленно отозвались:

– Это будет древняя бабка без единого зуба во рту…

Слышавшие рассмеялись.

Бьёрн снова встал к правилу. Повинуясь его команде, мореходыперебирали и натягивали моржовые веревки. Рей вместе с парусом медленноповорачивался. Драккар резал колебавшиеся склоны волн, описывая круг.

Олав кормщик молча следил за покосившейся мачтой купца, топоявлявшейся между косматыми гребнями, то исчезавшей опять.

Но вот чёрный корабль в очередной раз вознёсся к низкомчавшимся облакам. И чьи-то зоркие глаза разглядели Сигурда, благополучновыбравшегося из трюма. Воины восторженно закричали. Сигурд был не один.Тоненькая фигурка отчаянно прижималась к нему, вцепившись в плечо. Ветромотдувало длинные косы. Так они и стояли, уже не на палубе, а на бортовой доске,держась за ванты и глядя на подходивший драккар. Корабль под ними всё кручепадал набок, погружаясь в зовущую глубину. Потоки пенившейся водыперекатывались через него без помехи. Ещё немного, и он унесет с собой иСигурда, и его добычу. Суровый Бог Ньёрд часто требует жертв…

– Вёсла на воду! – приказал Бьёрн.

Он командовал ровным голосом, без суеты. В двадцать четырезимы Бьёрн кормщик мог поспорить с кем угодно из стариков.

Драккар ринулся вперёд, как застоявшийся жеребец. Волнытяжело били его в скулу. Корабль вставал на дыбы, словно готовясь взлететь.Потом палуба проваливалась под ногами, и через борт хлестала вода. На вёсласели все, кто мог. И Видга, и Олав, и двое Виглафссонов. Сигурда надо былоспасать.

Из трюма подняли двоих немцев покрепче и вручили им подеревянному ведру. Сознавая опасность, пленники принялись работать какодержимые. И лишь изредка поднимали мокрые головы, чтобы взглянуть на пенныестены, выраставшие над бортами, и осенить себя спасительным крестом…

В снастях завывала стая волков.

Забравшись на ветер, Бьёрн вновь развернул драккар ктонувшему кораблю. По его слову спрятались все вёсла, кроме одного, и этооставшееся поплыло в воздухе прямо на Сигурда. Чёрный корабль разминулся скупцом на расстоянии в несколько локтей. Сигурд подхватил пленницу, и обаповисли на весле. Морской Бог обождет.

Десяток рук держал весло с той стороны. Сигурда подцепили запояс багром и втащили на борт.

– Не промочил ли ты ноги, Олавссон?

Драккар опять шёл прямо по ветру, почти не кренясь. Килеваякачка размеренно приподнимала то нос, то корму. Катившиеся волны по очередиподталкивали корабль и с утробным гулом уходили вперед.

Обоих спасённых, синих и онемевших от холода, раздели донагаи принялись растирать.

Девчонка оказалась донельзя тощей и вдобавок смуглой, точновылепленной из стоялого дикого мёда. Как видно, чужеземное солнце прилежнокалило не только её, но и весь этот род. Подобная красота ни у кого незаслужила одобрения, а Хельги, послушав разговоры друзей, только хмыкнул:

– Стоило из-за неё мочить нас всех и топиться самому.

Халльгрим же обратился к Сигурду и сказал:

– Проучить бы тебя, но, думается, тебе немало и так.Жаль только, что там и впрямь не оказалось замшелой старухи!

Смуглянка всхлипывала на палубе, завернутая в Сигурдовкрашеный плащ.

– Я буду звать её Унн, – сказал Сигурд. –Потому что я вытащил её из волны.

Имя Норэгр издавна означало дорогу на север. Целый месяцможно было идти на быстроходном боевом корабле вдоль скалистых, изрубленныхберегов. С самого юга, оттуда, где в тумане маячили датские острова и зимойдождь шёл чаще, чем снег, и до Финнмарка на севере, где на горизонте белымипризраками высились вечные льды.

Дивно ли, что на столь обширном пространстве обитало великоемножество племён?

Транды, раумы, ругии, халейги и ещё многие иные населяликаждый свой надел. И каждое племя называло свою страну гордо и ласково:Трандхейм, Раумсдаль, Рогаланд, Халогаланд…

Язык же здесь был всюду один. Северный, ещё не распавшийсяокончательно на урманский, датский и свейский. Племена разнились одно отдругого, пожалуй, лишь вышивкой на родовых башмаках, что надевали на ногиумершим. Да ещё пристрастием к тем или иным именам. Ну, то есть в точности также, как у Звениславки дома: радимичи, кривичи, словене. Всяк своё, всяк сам посебе, а если разобраться – одно…

Людей, населявших Норэгр, на Руси называли – урмане.

Братья Виглафссоны жили в Халогаланде, стране халейгов. Насамом севере населённой земли. Дальше к полуночи обитали только кочевники-финны– знаменитые колдуны, хозяева оленьих стад, охотники на волков.

День за днем драккар пробивался на север.

Викинги проводили в море весь день: когда гребли, когдасидели под распущенным парусом. Вечером высаживались на берег.

Иногда им давал приют какой-нибудь незаселённый залив, загромождённыйскалами до того, что лишь искусство старого Олава позволяло поставить корабль.Тогда на берегу вспыхивали костры, а на ночь над палубой растягивали шатёр ивыставляли караульных.