— Ти-ше! Это я…

Женщина закрыла за собой дверь так же бесшумно, как и открыла ее.

— Сильвия! — В голосе его был такой испуг, что она замерла. — Как ты могла?.. Тебя могли увидеть! Он… он может войти сюда!

— Он в саду… — шепнула Сильвия Бедфорд. Реут услышал ее тихие шаги. Глаза немного привыкли к темноте. Он различил ее силуэт, светлую шаль, выделяющуюся на фоне стены.

— Ты не должна здесь оставаться…

— Перестань, — резко сказала она, несколько повысив голос. — Меня никто не видел, когда я входила, и никто не увидит, когда буду выходить. Я сейчас уйду… Но вначале нам надо поговорить…

Ол подошел к ней и положил руку на плечо.

— Господи! Неужели нельзя поговорить в другом месте и в другое время! Прошу тебя…

Она сбросила его руку. Он не видел ее лица, не мог себе представить его выражения в эту минуту. Реут попятился.

— Я бы хотела, — зло сказала она, — чтобы кто-нибудь сейчас вошел сюда и чтобы эта комедия, наконец, закончилась! Что-то ведь должно было бы произойти, если бы меня здесь нашли.

— Господи! — повторил он. — Миссис Юдита спит рядом, за стеной…

— Пусть спит! Она выключила свет еще час тому назад. И вообще мне нет дела до Юдиты. — Тем не менее она посмотрела на стенку, за которой была комната Юдиты Бедфорд, и понизила голос. — Не бойся, — добавила она уже спокойнее, — Юдита наверняка спит как убитая… Она же сегодня весь день работала.

Реут посмотрел в окно. Далеко внизу светилась лампа за экраном и виднелись две фигуры, склонившиеся над столиком. Он вздохнул облегченно. Потом, не спуская глаз с двух мужчин, сказал:

— Сегодня ночью мне надо закончить вычитку его рукописи. Еще восемьдесят страниц. Если ты уверена, что она спит, скажи, что случилось? Он что-нибудь заподозрил?..

— Нет, ничего не заподозрил… — Сильвия презрительно пожала плечами. — Кроме того, он считает меня настолько выше всяких подозрений, что не поверит ничему, даже если увидит меня сейчас здесь. Ты же его знаешь… А Юдита спит…

Она ошибалась, потому что в эту минуту Юдита Бедфорд не только не спала, но и не лежала в постели. Услышав шепот в соседней комнате, она вскочила и босиком подбежала к камину. Потом наклонилась и сунула голову внутрь. Она была похожа в этот момент на ведьму из кошмарной сказки — в ночной рубашке, с глазами, блестящими в темноте. Сдерживая дыхание, она прислушивалась.

— Не сердись. Я должна была прийти, — сказала Сильвия. Приблизившись, она закинула ему руки на шею, почти силой отворачивая голову от окна. Он неуверенно обнял ее, стараясь по-прежнему наблюдать за садом. Она говорила, положив голову ему на грудь:

— Я больше не могу. Не могу, слышишь! Это должно в конце концов кончиться! Должно, понимаешь?… Я не могу больше ни одного дня видеть его, улыбаться, не могу терпеть, когда он целует меня на ночь. Не могу думать о поездке в Америку… Я бы спокойно могла убить его!..

Она посмотрела ему в глаза и продолжила:

— Могла бы его убить и убью, если ты чего-нибудь не придумаешь!

— Тише!.. — Он прижал ее к себе, но она, очевидно, почувствовала, что он сделал это лишь для того, чтобы она замолчала, поэтому резко отстранилась и сказала зло:

— Ты же видишь, что они ловят там своих проклятых бабочек.

— Но твоя невестка… Если она услышит хоть слово, моментально обо всем доложит ему. Она тебя ненавидит… Пойми, я ему обязан всем и не могу допустить мысли, что он о чем-нибудь узнает… О том, что мы здесь, под его кровом…

— Под его кровом! — повторила она презрительно. Может быть, в эту минуту она поняла, что любит человека, который всего лишь состоит секретарем при известном профессоре и не хочет быть никем другим до конца жизни? Но скорее всего Сильвии хотелось быть слепой. Как огромное большинство женщин с сильным характером, она не видела правды, если не хотела ее увидеть. — Какое мне дело до его крова?.. И вообще, если тебя такое положение не устраивает, давай сбежим. Слышишь?.. — Она снова опустила руки ему на плечи. — Сбежим сегодня же или завтра утром!.. Ох, если бы он вдруг умер! Я была бы самой счастливой женщиной под солнцем!

— Тише… — снова помимо воли сказал он, но в голове молнией промелькнула мысль, что, если Гордон Бедфорд умрет каким-то чудом сегодня ночью, он, Роберт Реут, тоже станет самым счастливым человеком на Земле. Или если бы она вдруг умерла? При одной лишь мысли о том, что эта сумасшедшая девчонка скажет профессору о их связи, он обливался холодным потом…

— Послушай, — мягко сказала Сильвия, прерывая ход его мыслей. — Я вышла за него, оттого что он был очень добр ко мне и потому что он очень богат. Мне казалось, что, кроме покоя, мне ничего не надо. Но теперь мне не нужно ни доброты, ни денег этого старого, проклятого ревматика. Я хочу тебя. И ты будешь моим явно, открыто для всего мира…

Роберт лишь снова испуганно прошептал:

— Тише, ради Бога…

Сильвия тряхнула головой.

— Не хочу тихо. Хватит шепота и тайных свиданий. Нам нужно, необходимо что-то придумать, предпринять, так не может больше продолжаться… Роберт… Ты слышишь меня?.. Скажи что-нибудь…

— Я тебя слышу… — шепнул он. — Но что мы можем сделать? Пойми, если мы уедем, я потеряю работу. Я ведь секретарь и живу на те деньги, которые мне платят… И еще должен содержать мать и младшую сестру. Давай больше не будем говорить об этом… — добавил он быстро, — потому что мы ведь никогда не говорили обо мне. Но это все правда. Я отвечаю за них. А ты… ты ведь тоже потеряешь все, не будучи его женой. Сейчас это кажется ерундой, а потом?.. Я ведь не смогу тебя обеспечить. Надо все хорошенько обдумать. Когда ты вернешься из Штатов, мы придумаем что-нибудь…

Он замолк и посмотрел в окно. Силуэты двух мужчин по-прежнему двигались вокруг экрана. Аргумент о матери и сестре он придумал только что. Он вздохнул с облегчением. Это было весомо.

— Хорошо, — сказала она задумчиво. — Может быть, ты и прав. Нужно все обдумать, только…

— Послушай, — Реут снова взглянул в сад. — Профессор, то есть твой муж, может заметить, что у меня погас свет. Они сейчас перестанут ловить бабочек. Позднее двух они никогда не задерживаются. Ночная сырость губительна для профессора… Я сейчас спущусь к ним и спрошу о чем-нибудь… Это объяснит, почему погас свет. А поговорим мы с тобой утром или лучше,