Столовый прибор, которым я резала лук, проскочил мимо и порезал мне палец, я усмехнулась своим невеселым мыслям, в тот раз сестренка в меня не попала, нож застрял в обивке двери. Отец вызвал скорую, полицию, пока мы их ждали, брат спеленал сестру по рукам и ногам, чтобы она не вырвалась и не натворила еще что-нибудь. Мать, словно в каком-то заторможенном сне вяло протестовала, и когда приехала полиция, указывала на меня, как на единственную виноватую.

Позже подъехал Олег, это был последний день, когда мы общались, я не смогла простить его, я считала и считаю, что этот инцидент был его виной. Сестра уехала, где она сейчас неизвестно никому, брат и отец присматривают за матерью, которая присматривает за мной, вот такой круг присмотра.

Я поняла кое-что важное, родитель всегда будет тянуться к тому ребенку, с которым у него больше точек соприкосновений. Для моей матери таким ребенком стала Аня, после череды проверок и бесед с психологом, им обоим поставили один и тот же диагноз, но у матери болезнь не развилась, она в здравом уме, что не скажешь про мою сестру. Мама прекрасно понимала и одобряла действия Ани, но как мне объяснил лечащий врач, для нее в тот момент я была не дочерью, а лишь средством для сбрасывания напряжения и негатива.

Борщ готов, но я передумала, есть его, и, поставив кастрюлю на плиту, взяла из морозилки мороженое и пошла в комнату. Кровать я выкинула, сплю на диване, не разбирая его. Обстановка скудная, возле окна стоит стол с ноутбуком, там же компьютерный стул. По левой стороне идет спальное место, напротив расположился шкаф с вещами. Я не хочу захламлять пространство, большую часть мебели, одежды, предметов, которые создают уют в доме, я отнесла на свалку. Единственное, в чем я не могла отказать себе, это ковер, он шел по всей комнате, пушистый, бежевый, часами могла валяться на нем, даже зимой бегая босиком.

Нужно зайти и посмотреть, что там насочиняла Лариса, я села за стол, отодвинув чуть ноутбук, чтобы было место для ведерка. Судя по часам, она уже ушла домой, ее смена до шести часов вечера, потом приходит Михаил, хороший мужик, совмещает функцию охраны и продавца. В том инциденте с вафлями он не участвовал, насколько я знаю, по словам мамы, именно Михаил защищал меня перед директором магазина, сказал, что по камерам было видно, как я стояла у порога, а Лариса устроила цирк. Так, пару кликов, и я уже в главном болоте города, меня там администрация, конечно, заблокировала, но не мою вторую страницу.

«Сегодня, печально известная Марина Поташина, снова начала свою деятельность. Вы, жители улицы Приречной, прекрасно знаете меня, я никогда никому из вас не делала зла, я люблю всех жителей нашего города. Также, вы знаете, что моя семья пострадала от рук этой неблагодарной девушки. Вступив в сговор с охранником, кража вафель в магазине сошла ей с рук, наши с сыном рты закрыли, но я больше не могу молчать и терпеть! Я надеялась, что статья в газете будет ей уроком, но нет, Марина со своими криминальными наклонностями снова показалась со дна нашего прекрасного города! Её соседи постоянно жалуются, что она водит мужчин в дом, устраивает пьяные дебоши, дерется с другими женщинами, живущими с ней в квартире, от нее нет покоя! И что мы с покупателями видим сегодня?! Поташина явилась в мой супермаркет и пыталась купить десять пачек презервативов для оргий, которые она проводит. Я решила помочь бедной, как думала сначала девушке, и намеком предложила ей таблетки. Неблагодарная это не оценила, но застеснялась перед людьми и отменила заказ, оставив только одну пачку. Позже, Марина была замечена в кустах у дома напротив магазина, с мужчиной, когда я шла домой. Прошу принять меры и изолировать эту развратницу от общества! То, чем они занимались, видели дети, какой пример, мы им подаем, позволяя этому гулять на свободе и заниматься непристойностями у нас под носом?!»

Не сдержавшись, я решила ответить под её постом:

«Мы им подаем пример пользоваться презервативами и не размножаться!»

И пяти минут не прошло после моего комментария, как меня заблокировали в группе, им ее нужно назвать не «Подслушано Города», а «Истории, основанные на реальных событиях с Мариной Поташиной». Интересно, где эти самые женщины, с которыми я живу?

Мой телефон зазвонил, на дисплее высветилось «Мать», я подняла трубку.

— Я прошу тебя распустить бордель и прекратить таскать к нам в дом мужчин, Марина! — кто бы сомневался, пост она уже прочитала и пришла лечить меня от нимфомании.

— Ты начинаешь учиться пользоваться техникой? Пост был выложен двадцать минут назад, а ты уже его прочитала.

— Я слежу за твоей жизнью! — вспыхнула от моей дерзости женщина на том конце телефона, — Слышишь, прекрати меня позорить перед соседями! Мне стыдно, моя дочь, наркоманка, нимфоманка, грубиянка, некрофилка!..

На последнем слове я закашлялась, и перебила ее поток оскорблений:

— Некрокто?!

— Я видела, как ты ходила ночью на кладбище! Я была уважаемым членом партии, но не смогла вырастить дочь как человека! Ты позор нашего рода, извинись завтра же перед Ларисой, и попроси написать опровержение!

Я сбросила вызов, пару дней телефон лучше не брать. Пока у этих сказок есть хоть один человек, который в них верит, ничего не поменяется. Олег не занимается распространением сплетен, увольняют меня по его приказу и давлению, редко из-за слухов. Я в целом понимаю, что несчастные и обиженные на судьбу люди снимают напряжение, им нужен громоотвод, чтобы не казаться в своих глазах хуже, чем они есть. Моя ситуация, отношение моей семьи ко мне после нее, показало, что в этой иерархии жизни я стою внизу и должна быть их громоотводом. Я пыталась смириться, терпела насмешки, даже ходила извиняться перед соседями, дарила им подарки, чтобы загладить свою вину и прекратить это все, но это не помогало. Какая-то часть сплетников, действительно отсеялась, не стала относиться лучше, просто отсеялась, они не верили в слова, но и не вмешивались для моей защиты. Скорее всего, здесь еще играло роль то, что моя семья считалась одной из самых богатых, и никого не волновало, какого труда стоили эти деньги для нас. Мама тоже замечала эти взгляды с неприкрытым превосходством, женщины ее возраста упивались им, были такие, которые похлопывали ее по плечу после моих извинений, снисходительно, унизительно. После этого доставалось мне, она вымещала всю свою злобу в обидных