начать травлю в группах выпускников, и от нее приходили изорванные и грязные приглашения на встречи. Единственное, что не учла эта красотка, это то, что мой конфликт с сильными сего города, никак не поможет ей продвинуться вверх по моей голове. Возможно, если бы наша ссора вышла за рамки личного, то план бы удалось воплотить и получить теплое место в постели, и в кабинете моего преследователя, но у него нет желания уничтожить меня, всего лишь оставить одну. Её муж тоже недалеко ума человек, подумал, что раз у меня такая слава, то и затащить меня в подворотню, чтобы удовлетворить свои низменные потребности будет легко. Я даже испугаться не успела, как его скрутили, и переломали пару ребер, наблюдение за мной идет, пусть и не частое. Эти события произошли почти сразу же, после того как я перешла дорогу нашим местным шишкам, люди еще не знали правил поведения, и пытались выслуживаться. Катя отловила меня, когда я шла по этой же тропинке, схватив за волосы, она уронила меня на землю, так, что я ударилась головой об бордюр, пока приходила в себя, успела заметить несколько девочек, они окружили меня, но ждали чего-то. Я попыталась подняться, но получила сильный удар в живот, встав на четвереньки, от него я ничком полетела обратно.

— Ты соблазнила моего Юрика! — раздалось над головой, и я получила еще один удар, не совсем понимая, кто такой Юрик, и как я его соблазнила.

Прислушиваясь к их разговору, сквозь вспышки боли, смогла вычленить, что произошедшее между мной и Олегом дало повод многим людям ненавидеть меня заочно, даже не зная всего. Этим воспользовались и девушки, искренне считая, что, так как они слабый пол, то и ломать им руки и ребра за меня не будут. Просчитались, правда, и свободных мест в больнице поубавилось.

Со мной нежелательно общаться, если кошмар увидит, что я нашла кого-то близкого и с кем-то контактирую больше пяти минут и не по делу, то у того человека начинаются «маленькие» проблемы. Если бы Катя сдержалась, и не кривила свое личико, то отделалась бы легким испугом и отсутствием зарплаты за месяц, но открыто выраженная неприязнь в мой адрес считается как угроза, в больницу не отправят, однако, работу придется искать с нуля.

Ярко выраженного стокгольмского синдрома у меня нет, я не испытываю ничего к своему мучителю, если его можно так назвать, я не хочу общаться и встречаться с ним. Самый идеальный вариант сейчас найти работу, заработать энную сумму, и сбежать туда, где меня и выдумки связанные со мной не слышали и не знают. Это не так уж и сложно, мы же не в девяностых живем, и власть моих обидчиков распространяется только на наш городок, меня больше волнуют знакомые знакомых, которые работают сарафанным радио, и даже там, где Олег с отцом не имеют связей, будут проблемы.

Я размышляла об этом, выбирая сегодняшний ужин, захотелось мороженого, соленых огурцов и борща, прям, чтобы ложка стояла, неделя боли и страданий объявляется открытой. Правда, принеся продукты на кассу, заметила взгляд продавщицы, в нем так и светилась новая сплетня, она с каким-то ехидным ожиданием начала пробивать покупки:

— Может, таблетки от тошноты? — наконец, подала голос женщина, хитро прищуриваясь.

— Это разве аптека? — складывая в пакет купленное в тон ей ответила, мысленно делая заметку проверить новостные паблики вечером.

— Нет, но что не достанешь для самой любимой покупательницы?..

Настолько любимой, что когда я пришла устраиваться сюда, хотя бы мыть полы, эта мать Тереза местного разлива меня выгнала вон, грозя этой же самой тряпкой. Хотела еще ведром кинуть с грязной водой, она как раз совмещала работу на кассе с обязанностями уборщицы, но в это время было слишком много свидетелей. Позже, я узнала, что ко всему своему багажу недостатков и проступков еще и занимаюсь воровством вафель, и она, Лариса Павловна, поймала меня за руку! Её фотография вроде неделю провисела в нашей новостной газете, с припиской «Нет воровству и коррупции. Маленькое преступление может перерасти в большое!». Моя там тоже висела, но быстро пропала вместе с редактором, который это позволил пустить в тираж, возможно, его тоже куда-то пустили, на корм рыбкам, например.

— Таблеток, пожалуй, не надо, — моя улыбка напоминала оскал акулы, — А вот десять пачек презервативов, да, пробейте.

Глаза Ларисы Павловны округлились, посмотрев на очередь, которая образовалась, во время нашей милой беседы, она явно решила не проигрывать эту битву:

— Поздновато, не находишь? — елейно выдала, и протянув руку начала отсчитывать мне нужное количество пачек.

Я дождалась, когда она их пробьет.

— Оформите отмену, мне нужна только одна, вы разве не услышали? Кто же вас посадил на такое хорошее место с таким слухом! Вы решили подставить меня?! Выставить не понятно кем?! — истерично заверещала я, взмахивая руками и всхлипывая.

Женщина стиснула зубы, мы обе прекрасно помнили, чем закончилась история за пачку вафель. Типографией владел ее сын, видела я его пару раз после выпуска статьи, он возле моего подъезда подметал листья и расчищал дорожки от снега, работа есть на все сезоны, правда, не слишком оплачиваемая. Взвесив все за и против, Лариса всё-таки пошла на уступки, и отмена товара происходила в тишине и без её комментариев.

— Я не слышу извинений. — я решила ее все таки добить сегодня.

— Извините… — сквозь зубы, в крайней степени злости, ответила Лариса Павловна, и, получив оплату, начала пробивать следующего покупателя.

А теперь решающий акт, забрав пакет, я достаю оттуда упаковку, и с ласковой улыбкой окликаю:

— Лариса Павловна, — женщина поворачивается ко мне, ожидая очередную гадость, — Протяните руку.

У меня в пакете была еще шоколадка, возможно, именно поэтому она выполнила мою просьбу, в своей наглости надеясь, что я дам ей её, чтобы искупить свою вину, которая для Ларисы Павловны очевидна.

— Не размножайтесь больше! — в ее ладонь легли презервативы, и, засмеявшись, я покинула магазин.

Вернулась в свою квартиру я без происшествий, скинув ботинки, прошла сразу по коридору на кухню. У меня маленькая студия, с одной комнатой, кухней метр на метр и ванной комнатой. Для одного человека места хватает с избытком, так что не жалуюсь. Иногда ко мне заходит мама, но такие визиты бывают не часто, не может простить за ссору с Олегом. Я не собираюсь её брать с собой, когда уеду, у нас сложные отношения, она не на моей стороне, обвиняет во всем случившемся меня. Просит прекратить подставлять соседей, ей стыдно смотреть им в глаза, а я раздаю бесплатные