Так странно, но он до сих пор хранит его, хотя всю жизнь довольно часто терял всякие безделушки и мелочи, начиная от брелоков и заканчивая ключами от квартиры и от машин. И теперь, спустя много лет, холодными зимними вечерами он смотрит на этот камень, который должен был принести ему счастье. Он вертит его в руке — белый, похожий на сердце, по-прежнему удивительно теплый — и чувствует, как все внутри привычно и медленно заполняется болью, той самой мучительной болью, которая, переполнив, всегда выплескивается наружу. И тогда он кричит, пытаясь заглушить эту самую боль, раздирающую его на куски, кричит громко, срывая голос.

Наверное, это не по-мужски.

Утром его разбудил солнечный луч, скользнувший из окна прямо на лицо. Проснувшись окончательно, он вдруг понял, что улыбается. В прекрасном настроении, насвистывая, он стал спускаться вниз, еще на лестнице слыша веселый голосок кузины, рассказывавшей что-то отцу и Бланш.

— Доброе утро! — сказал он, входя в столовую.

— Привет, лежебока! — весело ответил отец. Кузина и Бланш улыбнулись. — Как спалось?

— Замечательно, — он сел за стол, налил себе кофе и посмотрел на кузину. — А вам?

— О, я как в раю, — ответила он. — Готова остаться здесь на ближайшие лет пятьдесят!

— Эй, я что-то не понял! — отец удивленно посмотрел на них обоих. — Что за церемонии вы тут развели? Почему выкаете друг другу?

— Ну… — она заметно смутилась. — Я не знаю…

— А я знаю, — отец был настроен решительно. — Перестаньте немедленно! В конце концов, вы двоюродные брат и сестра!

— Действительно, — пробормотал он. — Как-то по-дурацки получается. Давай на ты?

— Давай! — со смехом сказала она. — Ну что, кузен, ты уже позавтракал?

— Да, кузина.

— Тогда пойдем прогуляемся, покажешь мне берег и все такое.

— Идет, — кивнул он, и они поднялись из-за стола.

— Эй, молодежь! Не забывай, что у тебя переэкзаменовка! — крикнул им вдогонку отец.

— С тобой забудешь, — проворчал он в ответ, и вместе с кузиной спустился на пляж.

— Завалил сессию? — сочувственно спросила она.

— Да не то что бы завалил, — с досадой ответил он. — Всего два хвоста, ничего страшного. Пересдам осенью.

— Ты учишься на медицинском?

— Да, заканчиваю, остался последний год. Очень скоро буду лечить людей. Вернее, их части: я дантист.

— Здорово! — рассмеялась она. — А я перешла на второй курс юридического: собираюсь стать знаменитым адвокатом!

— У наших профессий много общего, — серьезно заявил он, присаживаясь на песок. — И врач, и юрист держат в руках человеческие жизни, не находишь? Или я слишком пафосно это сказал?

— Нет, нисколько, я с тобой полностью согласна… Может, поплаваем?

— Хорошо. — Он разделся и первым вбежал в море. — Ты скоро?

— Иду! — она сбросила платье и осталась в маленьком красном бикини, от вида которого у него почему-то перехватило дыхание. Стараясь не смотреть на нее, он быстро поплыл от берега. Кузина, однако, вскоре догнала его.

— Эй, кузен! По-моему, невежливо бросить меня одну в пучине волн! Или боишься, что перегоню?

— Ты? Меня? — шутливо удивился он. — Давай попробуй!

Они плыли долго, но он так и не смог обогнать ее.

— А ты здорово плаваешь! — сказал он, когда они вышли на берег.

— Да и ты ничего, — ответила она, опускаясь на песок. — Расскажи мне еще что-нибудь!

— Что же рассказать? — он задумался.

— Встречаешься с кем-нибудь?

— Не могу сказать, что встречаюсь, — неопределенно ответил он. — Ничего серьезного. Мне кажется, что мое время любви еще впереди.

— А пока что, тренируешься? — улыбнулась кузина.

— Ну да, что-то вроде… А у тебя как с этим?

— А у меня все серьезно, — кузина села на песке и выпрямила спину. — Я уверена, что мое время любви уже пришло!

— Да? И как зовут этого счастливчика? — он внимательно взглянул на нее, еще не понимая, шутит она или нет. — Познакомишь?

Она строго посмотрела ему прямо в глаза:

— Никогда не шути над этим. Сердце человека — самый ранимый орган! Ты, как врач, должен это знать лучше меня. Сейчас приду.

Она встала и направилась к дому.

— Так есть у тебя кто-нибудь? — крикнул он ей вслед.

Она обернулась и погрозила ему пальцем:

— Ты очень любопытный! Это как-то не по-мужски.

Пока кузины не было, он растянулся на горячем песке и лежал, глядя на облака, плывущие по небу. Так же в его голове плыли неторопливые мысли о ней. С удивлением он подумал, что ему просто необходимо знать, есть ли у кузины друг. А если окажется, что есть? Эта мысль вдруг показалась ему очень неприятной, непонятно только было, почему. Какая ему, в сущности, разница: есть ли ухажер у его сестренки или нет? «У сестренки, у моей сестренки» — бормотал он про себя…

— Алло! Не спишь? — кузина легла рядом. — Смотри, какие волны поднялись!

Он посмотрел на море и увидел, что штиль действительно исчез, и большие волны с шипением обрушивались на берег.

— Видимо, купание на сегодня уже отменяется, — огорченно сказала кузина. — Или рискнем?

— А давай рискнем! — он вскочил на ноги. — Только далеко не заплываем, держимся вместе!

Они взялись за руки и, смеясь, вбежали в разбушевавшееся море. Проплыть, правда, не получалось: волны швыряли их друг на друга, накрывая с головой. Они хохотали, отплевываясь от соленой воды, и дурачились, как дети.

Когда они выходили на берег, большая волна, подкравшись сзади, чуть не свалила кузину с ног, и он обхватил ее за талию, чтобы поддержать, на миг инстинктивно прижав к себе. Это невинное прикосновение обожгло его, но он не смог заставить себя убрать руки. Она обернулась к нему, и их взгляды встретились. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе, сжал в объятиях, не отдавая отчет в том, что делает. Она робко подняла руки и обняла его за плечи. Он чувствовал ее прерывистое дыхание, опаляющее его грудь, на которой она спрятала свое лицо. Он закрыл глаза и подумал, что если вдруг она сейчас поднимет голову, то их губы непременно встретятся. Пальцы сами стали ласкать мокрую спину, и ее тело задрожало от его прикосновений. Ее кожа жгла, хотя они только что вышли из воды. Он не знал, сколько это длилось, не понимал, что с ним происходит, но она не отстранялась, не пыталась вырваться из его объятий, прижимаясь сама к нему все сильнее и сильнее. Они так и стояли, прильнув друг к другу, тяжело дыша — то ли от недавнего сражения с волнами, то ли от чего-то внезапного, неведомого и так неожиданно нахлынувшего на них…