так как вечером должно состояться родительское собрание. И тут мне перехотелось уходить из нашей школы. Ведь я терпеть не могла только герра Коппенрата, но очень любила фрау Вигельманн. Мне ее будет отчаянно не хватать.

На перемене Фло сказала, что очень скучала по мне. А я-то! Нам удалось поговорить по телефону только трижды за все каникулы. За что я особенно люблю свою подругу, так это за то, что она может догадаться о твоих чувствах по выражению лица. Примерно так, как сейчас. Фло нахмурилась и вопросительно уставилась на меня своими синими глазищами.

— Белоснежка, — ответила я и подтолкнула ее коляску поближе к мостику. — Что-то с ней не так. Мне кажется, она меня боится. Если я хочу ее погладить, она сразу убегает. А если…

Закончить мне не удалось, потому что рядом появились Сила и Фредерика. Наверно, они услышали, что я говорила, потому что обе сочувственно улыбались.

— Знаешь, просто поменяй ее на другую кошку! — посоветовала Сила, вгрызаясь в бутерброд.

Поменять? Я уставилась на Силу так, словно она предложила продать тетю Лизбет на блошином рынке.

— Моя кошка — это не джинсы с испорченной молнией! — возмутилась я. — Это живое существо. Я люблю ее!

Фредерика откинула со лба каштановый локон.

— Тогда остается надеяться, что и она тебя тоже когда-нибудь полюбит. У моего папы тоже была такая пугливая кошка. Она прожила семнадцать лет, но я ее так ни разу и не погладила.

— Но Лолиной кошке далеко до семнадцати, — сухо заметила Фло. — Она еще совсем маленькая и…

Фло не договорила, потому что рядом с ее коляской остановился Сол и принялся расспрашивать, как она провела каникулы. Моя подруга рассказала, что ее отец пишет новую книгу о китах. Он показал ей кучу фотографий, которые сделал во время поездок в Новую Зеландию и Америку. Он даже записал песни китов на магнитофон.

— Представляете, — восхищенно воскликнула Фло, — оказывается, самцы китов-горбачей могут петь полчаса подряд без перерыва!

Трудно представить. Но тут я вспомнила, что Белоснежка тоже как-то пела ночью. Вернее, не пела, а пищала. Я проснулась от этого писка. Она пищала так печально, будто потеряла что-то очень-очень дорогое. Ох, как же мне хотелось ее утешить! «Белоснежка, — сказала бы я ей, — прыгай ко мне в кровать и ложись ко мне на животик. Я буду гладить тебя и спою тебе колыбельную, и мы вместе отправимся во сне на Луну».

Но моя кошка почему-то не хотела, чтобы ее утешали.

Когда мы проходили мимо загончика с козами, Сол начал рассказывать, как его бабушка ездила в Кито, поэтому я решила навестить Снежинку и Пятнышко. Конечно, с ними я не могла поговорить про свою кошку, но они меня всегда успокаивали, особенно Снежинка. Это моя любимая козочка. Пока я открывала дверцу, я вспомнила обо всех переменках, когда кормила ее морковкой, чистила шерстку и шептала ей на ушко про все свои несчастья. Как тогда, когда впервые пришла в школу, и мне очень хотелось, чтобы у меня была лучшая подруга. И Снежинка слушала и кивала в нужных местах. Но сегодня к ней явилась другая страдалица — Лина, моя подшефная из первого «в».

— Что случилось? — спросила я, когда заметила, что у нее глаза на мокром месте.

Лина опустила голову.

— Дедушка… — выдавила она и снова заплакала. Снежинка заблеяла — негромко и очень заботливо. Лина уткнулась носом в козий бок.

— Что с дедушкой? — спросила я.

— Он заболел, — всхлипнула Лина. — Очень серьезно. У него выпали все волосы, а вчера ему сделали операцию.

Когда Лина сказала про операцию, мне стало не по себе. Я то знаю, что значит, когда у людей выпадают волосы. Моя мама — медсестра, и те люди, у которых в ее больнице выпадают волосы, чаще всего больны раком. От этой болезни можно умереть. Наверное, Лина тоже это знала. Она обхватила Снежинку за шею, и по ее лицу ручьем потекли слезы. На другом конце загона два третьеклассника кормили Пятнышко морковкой.

Я стояла рядом с девочкой и не знала, что сказать. Я знала дедушку Лины. Когда-то я приняла его за похитителя детей, потому что он приехал в школу в длинном черном пальто. Но теперь я знаю, что он очень добрый и славный, и слова Лины так опечалили меня, что мне самой захотелось заплакать.

На следующем уроке у нас была география, и мы говорили о городах и странах Азии. Но в моей голове была сплошная Европа. Мысли прыгали, как блохи. Я думала о Линином дедушке в больнице, об Алексе в Париже, о Белоснежке у меня дома и о Снежинке в загончике.

Эх, если бы белая козочка сегодня была только моей! Но она принадлежит всей школе, и сейчас она нужнее Лине, чем мне.

3. Почтовые открытки со всего мира и совет Фло

Возле школы нас ждала Пенелопа, мама Фло, чтобы отвести в «Жемчужину юга». Это наш портовый бразильский ресторанчик, в котором Пенелопа работает официанткой, если, конечно, не поет на сцене.

Обычно мы с Фло сами ездим туда на метро, но пока моя подруга в инвалидной коляске, я с ней одна не справлюсь. Через каждые несколько метров нас останавливают знакомые, и пристают с расспросами, что случилось с Фло, а ее лицо с каждым разом становится все мрачнее. Она ненавидит, когда обращают внимание на то, о чем ей хотелось бы помолчать. Поэтому вместо нее отвечаю я.

— Фло снималась в главной роли в фильме про вампиров, — объяснила я маме нашей одноклассницы. — Когда снимали сцену с драконом в подземелье, моя подруга споткнулась о кабель. Она еще и раньше прихрамывала, но тут у нее бедро выскочило из сустава, потому что у нее эпифизеолиз капитис феморис. Но если бы не я, дракон мог бы взорваться, и моя подруга могла бы погибнуть.

Лицо у женщины стало испуганным и растерянным, и Фло разозлилась.

— Ты не могла бы отвечать покороче? — прорычала она. — Я хочу добраться до ресторана, пока не стемнеет.

— У Фло э-ка-эф, — сказала я пожилой женщине, которая заговорила с нами у светофора. Это самое короткое название, которое существует для болезни Фло, и не успела женщина задать парочку очередных вопросов, как я уже толкала коляску через дорогу.

— Мне нужно это запомнить, — рассмеялась Пенелопа. — Меня тоже постоянно спрашивают, что случилось с Фло, и это жутко действует на нервы.

Пока мы добрались до «Жемчужины юга», прошло немало времени. Была уже четверть третьего, и ресторанчик кипел. Почти все