Я рассмеялась: это наша с дедушкой любимая игра. Но потом вздохнула, потому что она напомнила мне о поцелуях, а поцелуи сразу же напомнили мне про Алекса. Прошло уже пять дней с тех пор, как его мама швырнула трубку. И ни слова от него! А Пенелопа уже могла бы оклеить целую комнату открытками от Джеффа!

Со стороны цирка донеслась музыка. Наверно, начиналось дневное представление. В своих фантазиях я каждую ночь похищала козочку из цирка, но в действительности старалась навещать ее как можно чаще.

— Бывают чудесные цирки, в которых нет животных, — сказал дедушка. — «Цирк дю Солейль», например. Сходим, когда они приедут в Гамбург?

Я кивнула, но снова вздохнула. Название цирка напомнило мне о Франции, а Франция напомнила об Алексе.

— Есть новости из Бразилии! — возник на пороге папай. — Я только что разговаривал с тетей Мемой. Она открыла мотель.

— Что? — я мигом спрыгнула с дедушкиных коленей. Это и есть тот сюрприз, о котором моя бразильская тетя говорила по телефону?

— Мотель — это что-то вроде небольшой гостиницы, — объяснил папай. — Тетя Мема говорит, что он красивый и расположен в чудесном месте. Она собирается прислать фотографии и спрашивает, не хотим ли мы приехать погостить.

У меня зачесалась голова. Отличная новость!

— Конечно, хотим! — закричала я. — Разве нет?

Папай улыбнулся. Он уже больше десяти лет не был на родине, и по его глазам было видно, каким заманчивым кажется ему это приглашение.

— Я поговорю с мамой, — сказал он. — А теперь собирайся! Пора в школу. Ты вообще-то готова?

Что? Какая школа?

— Сегодня воскресенье, — напомнила я папаю.

— Будто я не знаю, — ответил он. — Сегодня же день открытых дверей.

Ох ты! Совсем забыла. Конечно, папай имел в виду новую школу, в которую я перейду после летних каникул!

Мама была на дежурстве, поэтому в новую школу отправились мы с Фло и Пенелопа с папаем.

Трудно сказать, радовалась я новой школе или побаивалась ее — скорее всего, было и то, и другое. Эта школа находилась довольно далеко от нашего квартала, и когда мы туда добрались, двери, ясное дело, уже давно были открыты. Здание было огромное, гораздо больше нашей школы с козами, в школьном дворе толпились сотни детей и родителей. Я увидела даже старшеклассников — двое, парень и девушка, спрятались за деревом и целовались. И тут я в третий раз подумала про Алекса и быстро отвернулась к лотку с вафлями, перед которым собралась куча детей. Среди них я обнаружила Фредерику, Сола и Целовальника. И, к своему ужасу, — Аннализу.

Еще в пятницу, на короткой переменке, мне хотелось впиться в ее щеки ногтями.

— Вчера Муки лизнула меня в нос, — говорила она во всеуслышание. — А позавчера Муки решила поспать прямо у меня на груди. Муки ест кошачьи сухарики, только если я кормлю ее с руки. А как поживает твоя кошка, Лола?

— Моя кошка поживает отлично, большое спасибо! — прошипела я и подумала, не рассказать ли, как цирковая козочка ест у меня из рук. Но тут же прикусила язык.

— Что понадобилось этой корове в нашей новой школе? — сердито проворчала я. Аннализа топталась возле лотка с вафлями и слышать нас не могла.

Фло поморщилась. И вдруг улыбнулась. К нам подошла девочка с темной кожей и черными кудряшками. Это была Глория, и еще совсем недавно я даже представить не могла, что буду рада ее видеть. Ведь именно Глория получила вторую главную роль в фильме про вампиров. Тогда я ужасно ей завидовала и считала ее задавакой. Но после несчастного случая с Фло мы подружились.

— Ой! — приветствовала я Глорию. По-бразильски это значит «Привет!». — Ты тоже переходишь в эту школу?

— Я уже здесь учусь, — ответила Глория. — После каникул иду в шестой класс. Фло говорит, что вы подали сюда документы. Супер! Теперь будем чаще видеться. Показать вам школу?

Мы кивнули, и я пошла к папаю и Пенелопе, чтобы предупредить их. Они как раз беседовали с учителем и учительницей. Учитель, к которому обращалась Пенелопа, был одет в джинсы, кроссовки и оранжевую футболку с черными цифрами. У него оказалась очень славная улыбка, и я понадеялась, что он будет нашим преподавателем математики. Учительница, с которой беседовал папай, была похожа… на рыбу-шар, по-другому и не скажешь. Она была такая круглая, что и не поймешь, где бедра, а где талия, и вдобавок коротенькие ручки и ножги. На ней было вязаное лиловое платье с вышитыми цветами.

— Это фрау Шмидт-Меллендорф, — сказал папай, когда я подошла поближе. — Она преподает математику и французский.

Фрау Шмидт-Меллендорф протянула мне руку. Рука была маленькой и тугой, будто в нее накачали воздуха.

— Привет, Лола, — сказала она. — Я слышала, у тебя есть приятель в Париже. Ну, тогда французский у нас пойдет легко!

Я ахнула и сердито покосилась на папая. Как это понимать? Как мог папай рассказать почти незнакомой женщине про моего друга?

— Глория покажет нам школу, — буркнула я.

Только отвернувшись, я смогла перевести дух. Ведь сам папай всегда говорит, что людей нельзя обсуждать за глаза. И мне не очень хотелось, чтобы моей учительницей стала эта рыба-шар. Лучше пусть будет мужчина в футболке с цифрами. А еще лучше — моя любимая фрау Вигельманн.

— Ну как, познакомились с Мелли? — поинтересовалась Глория, когда мы уже шли по длинному коридору на первом этаже. — Она супер, особенно по математике. В начальной школе у меня всегда были у нее пятерки. А этот новый учитель, наверно, будет преподавать физкультуру и физику.

Я только хотела спросить, какие еще здесь есть учителя, но мы уже свернули в огромную кухню. Там стояли десятка два газовых плит, а над ними висели полочки с тысячами приправ.

— Здесь учат готовить, — пояснила Глория. — У нас есть такой предмет. Каждый может выбрать свой любимый рецепт. На следующей неделе моя очередь, и мы будем готовить фейжоаду.

— Ух ты! — восхитилась я.

Все-таки учиться готовить в школе — это здорово! Музыкальный класс, куда нас потом повела Глория, мне тоже понравился. Там были гитары, саксофоны, трубы и даже ударные. И два бразильских барабана. За одним сидел мальчик со светло-карими глазами и темно-коричневой кожей и отбивал какой-то сложный ритм. На нем была желтая футболка с цифрой 10.

При виде нас он оставил в покое барабан и подошел к Глории.

— Ой, — сказал он. — Тудо бем?

Я улыбнулась, но промолчала. Естественно, я поняла, что сказал мальчик. В переводе с бразильского это значит «Привет. У тебя все в порядке?».

— Тудо бем, — ответила